– Уж не заболела ты, девонька? – покачал головой охранник, усаживаясь за стол напротив гостьи.

– Может быть… – Она медленно кивнула и отставила тарелку. – Дядя Митя, а машинка моя?

– Да тут уже! За воротами. Мне мужики помогли – я им теперь магарыч должен. Работает твой зверь – можешь не волноваться.

– Спасибо, дядя Митя! Я тогда поеду.

– Я тебе поеду! – проворчал он. – Сам тебя отвезу. Ключи доверишь?

Она кивнула:

– А ты потом как?

– Как все: на маршрутке.

– Не боишься их одних оставить?

– Да что с ними станется? До утра гудели! Хорошо, если к вечеру очухаются!

По дороге домой Ульяна задремала. Полусны-полувидения окрасились в красный цвет, а это всегда свидетельствовало только об одном: начался жар.

– Ульянка, просыпайся – приехали!

Она тряхнула головой и с трудом открыла глаза:

– Уже?

– Ага.

Они вышли из машины, и временный водитель передал законной хозяйке ключи.

– Дядя Митя, может, поднимешься?

Он вздохнул:

– Э, не… Если к Палне в руки попадёшь, то это надолго! А мне ещё за этими долбо… Всё, молчу-молчу! А ты, девонька, иди быстрей. Вон, щёки какие красные!

Они обнялись на прощание, и Ульяна зашла в подъезд. Идти по лестнице не было никакого желания, и девушка нажала кнопку. Двери лифта мгновенно открылись, и из него вышел невысокий мужчина. Воротник пальто он поднял, а шляпу надвинул почти на нос – явно старался остаться неузнанным. Хоть маскировка и удалась, но аромат женских духов, шедший от незнакомца, выдал его с головой. Очередной любовник Анфисы Степановны, жившей на четвёртом этаже. Только она во всём подъезде пользовалась таким тяжёлым парфюмом и щедро им себя поливала. А ещё у милейшей дамы имелась крошечная слабость: она предпочитала исключительно женатых и очень часто их меняла.

Ульяна поморщилась, когда вошла в лифт. От удушающего запаха голова разболелась сильнее, а глаза начали слезиться. Ноги подкашивались, но прижиматься к оплёванным и обгаженным стенкам лифта себе дороже. К счастью, пытка духами продлилась недолго – всего до девятого этажа.

На звук открывающихся дверей никто не вышел, и тогда Ульяна позвала:

– Мам! Дядя Вася! Сонь!

Рыжая макушка высунулась из кухни.

– Уль! А я не слышала – в наушниках была. Ой! А ты чего такая странная? – Сонечка отёрла руки о передник Веры Палны и подбежала к подруге. – Ну-ка! – Она дотронулась лбом до лба Ульяны и тут же отстранилась. – Да ты горишь!

– А где… А где мама и дядя Вася?..

– В гости ушли! Так, давай помогу раздеться и живо в кровать!

– Слушаюсь, мамочка...

– Поговори мне тут! – Сонечка покачала головой и с тревогой посмотрела на подругу.

4. Глава 4

Почти сутки Ульяне не могли сбить высокую температуру. Ночью приезжала скорая – с сорока градусами не шутят. Вердикт – ангина. После укола термометр стал показывать тридцать восемь и пять, но дальше на уступки не шёл. У постели больной дежурила Сонечка, выгнав Веру Палну из комнаты, пояснив тем, что всё равно спит в одной постели с подругой, а дядя Вася без любимой супруги уснуть ну никак не может.

– Тёть Вер! Дайте я хоть сиделкой еду отработаю! И так ем здесь бесплатно.

– Сонечка, ты же знаешь, что ты нам как родная, – покачала головой Вера Пална и плотнее закуталась в пуховый платок. Время шло к утру, и от недосыпа становилось зябко.

– Да знаю я, тёть Вер! – Она прикрыла ладошкой рот, чтобы скрыть зевок. – Вы мне тоже не чужие, так что, тёть Вер… Я Вас люблю, поэтому… Брысь из комнаты! Там дядя Вася уже замёрз, наверное! И вообще, вам с ним завтра на работу! Дядя Вася без Вас не справится.

Сонечка, почти на голову выше и пофигуристее своей почти мамы, развернула Веру Палну, легонько подтолкнула к выходу и закрыла за ней дверь. Секунду подумала и заперла.