– Но почему именно в Казахстане? – изумился я Петькиной предприимчивости.

– Да хоть где, – Зелёнкин вынул карманный калькулятор и начал что-то сосредоточенно вычислять, – это не принципиально, бумага везде нужна, она как хлеб при любой власти, а Казахстан ближе всех к России и целлюлозы там нет. Видишь, если даже семь-восемь рублей с килограмма иметь, минус дорога, ну там погрузка-разгрузка, плюс коэффициент… Да, ещё – смотря сколько вагонов двинуть… В общем, дуй пока в магазин, а я тебе бизнес-план разом накидаю.

На авторынке у меня глаза разбежались от обилия легковушек. Плотно сбитые ребята в спортивных костюмах, чёрных кожаных куртках и с массивными золотыми цепями, похожими на бульдожьи ошейники, конкретно присматривали за продавцами, не забывая и покупателей. Особого внимания удостаивались несчастные владельцы престижных и дорогих моделей.

– Кажется, эта «Хонда» сама по себе ничего, – стал прицениваться мой инвестор, – выглядит свежо, резина неистёртая… Правда, руль справа, так, с другой стороны, японцы ведь как-то ездят, хотя и косоглазые…

– Ты что, ослеп! – заспорил я. – Ей стопудово перед продажей просто губы накрасили, а она и рада стараться – сверкает, падла, как новенькая, а у самой спидометр по десятому кругу назад скручен. Эта не годится, пойдём-ка дальше.

Так мы бродили от машины к машине и лишь после плотного обеда в закусочной наткнулись наконец на подходящую тачку. Непривлекательная внешне, она оказалась вполне добротной внутри и, самое главное, не притягивала к себе лишнего внимания показушной крутизной.

– Слушай, – сказал я Зелёнкину, когда мы с оформленной купчей отъехали от нотариуса, – ты по пьянке тратишься на меня, а вдруг с бумагой пролетим, что тогда?

– Опыт появится, – невозмутимо ответил американец, – в бизнесе никогда не знаешь, чем всё закончится, что верно, а что нет. Сегодня какая-нибудь идея выглядит нелепой и абсурдной, а завтра она же становится непреложной истиной. Объясни лучше, зачем ты выбрал эту задрипанную «Ладу»? Там же было можно купить автомобиль посолиднее.

– Дело в том, – откликнулся я, – что по России на крутых иномарках, не считая ментов, безнаказанно могут ездить либо депутаты, либо криминал. Это люди такие в концертных пиджаках цвета красного перца, их компартия, как рассаду, в комсомольских ячейках специально выращивала. А мы с тобой ни то и ни другое, поэтому с подобной машиной, как у нас, нам везде зелёный свет. Понял?

– Не-а, – замотал головой Петька. – В Америке всё наоборот.

– Не переживай, – подбодрил я друга, – вы, американцы, вообще тупые по жизни, для вас даже простые вещи кажутся непреодолимым препятствием, но… кое-что в своей жизни мы и сами не понимаем. Например, только у нас до недавнего времени старые авто стоили в полтора-два раза дороже новья, а подержанные иномарки и сейчас вне всякой конкуренции.

Между тем Новый двухтысячный год уже вступил в свои законные права.

Праздничному настроению нашей компании, замешанному на нетрезвом авантюризме, стало тесновато в четырёх стенах, и я предложил пройтись по новогодним улицам.

Сгущённый морозом воздух быстро напитал свежестью мою открытую нараспашку грудь, а в подсвеченном дорожным освещением небе с треском лопались разноцветные гроздья вспышек праздничного фейерверка – Пермь гуляла по полной программе.

Димон стрельнул шампанским в фонарный столб, промазал и слегка удивился:

– С двух шагов не попал, а ты в люстру, как в яблочко… Давайте, б***, прямо из горла за миллениум чухнем!

Ксюша слепила снежок и, смеясь, по-девчачьи неумело кинула им в Димона: