. Затем в более общем плане об этом стал говорить гонец комиссаров Ян Корсак, посетивший походную ставку Алексея Михайловича в начале декабря 1656 г. Корсак передал просьбу комиссаров разрешить в связи с подготовкой сейма созвать в поветах сеймики «под урядом его королевской милости». Одновременно он просил разрешить шляхтичам, которые не принесли присяги царю, приехать на эти земли, чтобы принять участие в работе сеймиков[653]. Таким образом, по представлениям польско-литовской стороны на землях, занятых русскими войсками, сеймики, следуя традиционной практике, должен быть созвать король, а для участия в их работе не присягнувшие царю шляхтичи должны были получить возможность вернуться в свои владения, т. е. и созыв сеймиков, и состав их участников должны были оставаться традиционными.

В царской ставке при обсуждении этого вопроса пришли к иному решению. В резолюциях думного дьяка Лариона Лопухина на поданные Яном Корсаком «статьи» было отмечено, что «до совершения доброго дела» (т. е. до избрания Алексея Михайловича польским королем. – Б.Ф.) царь не может разрешить не присягнувшим ему шляхтичам приезжать на земли, находящиеся под его властью, а что касается созыва сеймиков, то Корсаку было сообщено, что «государь указал послать свои государевы грамоты в поветы»[654].

Таким образом, сеймики созывались по распоряжению царя, а в их работе могли участвовать только те шляхтичи, которые ранее принесли присягу царю. 12 декабря в Вязьме в походной ставке были подготовлены тексты соответствующих грамот. Информируя шляхту о результатах переговоров под Вильно, царь предписывал «учинить сеймики и выбрать поветовых послов дву человек», которые должны будут направиться на сейм, когда получат соответствующие указания от «великих» послов. Выбранным послам царь предписывал «наказать накрепко, чтоб будучи… на сойме, о нашем великого государя о начальном деле о обраний… радели». Королевским посланцам, которые приедут с предложением о созыве сеймика, следует сообщить, что «по царского величества указу поветовые послы… готовы». Грамоты заканчивались предписанием сообщить царю имена послов и «что им в ынструкцыю напишите»[655].

Все это означало резкий разрыв с традиционными нормами политической жизни Речи Посполитой. Сеймики созывались по указу царя (а не короля – главы Польско-Литовского государства), в их работе могли участвовать только шляхтичи, присягнувшие царю, и им предписывалось, какие они должны принять решения. Не имело прецедентов в практике политической жизни Польско-Литовского государства и предписание сообщить царю содержание «инструкций», которые шляхта выдаст своим послам на сейм. По расчетам царя и его советников, избранные таким способом послы на сейме должны были стать на нем своеобразной «группой натиска» при решении вопроса об избрании царя на польский трон.

К 21 декабря царские грамоты в поветы были присланы в Витебск с предписанием разослать их в соответствующие места[656]. В соответствии с этим в Витебске и Орше соответствующие сеймики были созваны и приняли свои решения уже 27 января 1657 г., другие сеймики собрались 2 февраля[657]. Как показывает знакомство с материалами, отложившимися в архиве Посольского приказа[658], большая часть собранных таким способом сеймиков выбрала послов и приняла угодные царю решения, предписав послам добиваться избрания Алексея Михайловича на польский трон. От этого правила отклонилась только инструкция шляхты Гродненского повета, в которой предписывалось добиваться изгнания из Речи Посполитой «иноверцев» и оплаты содержания войску из доходов от имений тех, которые были «виною пагубы отчины»