– Пацанов подвозим, – ответил голос Дегурина.

– Добрались? – видимо, резко проснулся Киви.

– Хрен там! – рассмеялся незнакомец и навис надо мной, загородив солнце.

Я разлепил шары и увидел лицо с искренним оттенком достоинства. Оно глумливо и с интересом в меня всматривалось. Лёгкий бриз ненавязчиво тревожил рыжие бакенбарды незнакомца. На нем была розовая майка и просоленные камуфляжные шорты. На вид около тридцати лет, впрочем, как и всем на этой посудине. Подобрались ровеснички.

– Ты кем являешься? – обозначила интерес физиономия и попыталась прижать меня взглядом.

Я инстинктивно отвернулся – глухонемой капитан «Эмпатия» разделся до плавок, обнажив загорелый торс, но балаклаву не снял. Он пришвартовывал катер к дряхлому, изъеденному коррозией баркасу. По моим расчетам, до Китежа оставалось два-три дня пути.

– Тебе говорю, глухой, что ли! – презрительно сморщился рыжий. Мимические морщины на первый взгляд благородного лица с готовностью сложились в гримасу пренебрежения и злобы.

– Грека, отвали, – вступился Дегурин, – это Семен Безложкин, личность интеллигентная и безобидная, чего не скажешь о его товарище Киви, которому на данный момент больше подходит прозвище Турнепс.

– Ты будто сам одуванчик, – буркунул Киви, снимая свитер. Пекло.

– О! Я действительно ужасен! – Бурьян театрально вознес руки, но зеркально-ясным небесам было не до того. Лазурной безмятежностью они детально отражались в море.

– Переходим на баркас, – скомандовал Грека, – шашлычком угощу.

Палач в плавках уже перетаскал с катера все пожитки и ожидающе замер у каната. Дегурин отсчитал с десяток крупнокалиберных купюр и вдруг нетрезво рассмеялся.

– Извини, братан, в трусы засовывать не буду, – протянул он деньги.

– Бурьян… – осуждающе вздохнула Марьяна. Облачённая в легкое кимоно зелёно-желтой расцветки, она меланхолично курила на палубе ржавого баркаса. Её тёмные глаза задумчиво глядели сквозь пространство, словно пытаясь продраться за пелену горизонта – призрак старого корабля, явившийся при свете дня пьяным матросам, королева морских вампиров, выжидающих в трюме, когда же взойдет луна.

– Козлы! – неожиданно и отчетливо крикнул палач из катера, все удивленно переглянулись.

"Эмпатий Коловорот» развернулся и на полной скорости победоносно скрылся из вида. Грека настроил автопилот и, когда баркас довольно заурчал, выставил на палубу мангал.

– Чей баркас? – спросил Дегурин.

– Мой, – с гордостью ухмыльнулся Грека, ловко управляясь с мясом и шампурами. – Обстряпал недавно одно дельце – на что хватило, то и купил. Для контрабанды в самый раз. Старый зверь, однако надёжный. По документам "Гнедой" зовется, хотя для меня это «Гнездо». В нём и живу. Обычно один не хожу в море. Мало ли чего. Ещё не все тонкости механики освоил. Но, учитывая обстоятельства, команду оставил на базе. Как и договаривались.

– Сколько плыть?

– Два дня. В Китежский порт заходить опасно, поэтому двинем до станицы Камарской. Глухое такое местечко. К берегу подходить сразу не станем. Прогноз обещает, что будет штормить. Но нам это только на руку. Патруль в непогоду не выходит. Штиль ещё минимум сутки держаться будет, потому можно и побалдеть чуток.

Грека наполнил стопки.

– На процедуры, – позвал он всех. – Эй, корнеплод, чего набычился? Сейчас палубу драить заставлю!

Киви устроился на носу и с мрачным видом грыз семечки, бросая скорлупки за борт, однако ухо держал востро:

– А шторм это корыто не размажет?

– На все воля Переплута.

– Это что за хрен?

– Так моя прабабка говорила. Какой-то древний идол мореплавателей и путешественников.