Этих слов, полагаю, достаточно, чтобы в самом общем виде определиться с нашими истоками и началами того, что впоследствии послужило если не основой формирования русского характера как совокупности психических и духовных свойств наших предков, то особенностями того, что мы обыкновенно называем ментальностью.

Мы начали книгу с утверждения, что русские, как составная часть человечества, наделены качествами, присущими всем людям со времени их появления на земле. Ну а какими были люди в то бесконечно далекое от нас время?

Ответ на этот вопрос пытались найти многие. Так, Поль Гоген, всю свою жизнь страдавший от безденежья и непонимания близких, был одержим желанием найти на земле уголок, где люди не испорчены цивилизацией и живут по естественным законам. В поисках такого уголка он отправился в 1891 году на далекий остров Таити, где и создал одну из самых знаменитых своих картин – большое аллегорическое полотно «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?». Не найдя ответов на мучившие его вопросы, он вернулся во Францию и попытался покончить жизнь самоубийством. К счастью, неудачно. А вопросы остались. И первый в их ряду: «Откуда мы?»

Двадцатью годами ранее в далекое путешествие к истокам человеческого существования отправился наш соотечественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай. В Новой Гвинее ему открылось то, что давным-давно исчезло и в Западной Европе, и в России. Знакомство с нравами и обычаями местных жителей привело русского этнографа в изумление. В его рабочем дневнике сохранилась запись: «Меня приятно поразили хорошие и вежливые отношения, которые существуют между туземцами, их дружеское обращение с женами и детьми. Во все мое пребывание на берегу Маклая[4] мне не случалось видеть ни одной грубой ссоры или драки между туземцами; я также не слышал ни об одной краже или убийстве между жителями одной и той же деревни… Легкость добывания средств к существованию не заставляла их много трудиться, почему выражения злобы, ожесточения, досады не имели места. Название, которое я дал целому архипелагу: “Архипелаг довольных людей”, – свидетельствует о том впечатлении, которое произвела на меня мирная жизнь островитян…»

Свои статьи о быте и нравах жителей Новой Гвинеи Миклухо-Маклай отправил на отзыв в Ясную Поляну. Лев Николаевич Толстой пришел в восторг от работ молодого ученого. «Вы первый, несомненно, опытом доказали, – написал он Николаю Николаевичу, – что человек везде человек, т. е. доброе общительное существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и истиной, а не пушками и водкой. И Вы доказали это подвигом истинного мужества». И далее: «Мне Ваше дело представляется так: люди жили так долго под обманом насилия, что наивно убедились в том, и насилующие, и насилуемые, что это-то уродливое отношение людей, не только между людоедами и нехристианами, но и между христианами, и есть самое нормальное. И вдруг один человек, под предлогом научных исследований (пожалуйста, простите меня за откровенное выражение моего убеждения), является один среди самых страшных, диких, вооруженный вместо пуль и штыков одним разумом, и доказывает, что все то безобразное насилие, которым живет наш мир, есть только старый отживший вздор, от которого давно пора освободиться людям, желающим жить разумно. Вот это-то меня в Вашей деятельности трогает и восхищает…»

И Поль Гоген, и Миклухо-Маклай, проведя несколько лет среди туземцев Океании, приблизились к пониманию того, какими были люди в далекой древности. Но вопрос «Откуда мы?» остался без ответа.