Наиболее вероятным из худших сценариев для России авторы доклада FOA считают распад страны на пять самостоятельных частей, враждебно настроенных друг к другу. Губернаторы благополучных регионов вступят в соглашение со своими слабыми в экономическом отношении соседями и в обход Москвы подчинят их себе, создав самостоятельные территориальные единицы. Запад не сможет помешать этому, хотя и предостерегает российское правительство о возможности такого негативного развития центробежных процессов. Учитывает ли правительство в своей работе эти предостережения? Судя по тому, с каким тщанием выстраивал президент Путин жесткую вертикаль власти, – да. Насколько эффективной в случае глубокого экономического и социального кризиса окажется такая вертикаль? Вопрос. Опыт Советского Союза, выстроенного на беспрецедентно жесткой вертикали власти, доказал: никакая искусственная конструкция не гарантирует стабильность режима от потрясений и, более того, разрушения.
Алексей Смирнов поинтересовался у Яна Лейонхейма, видят ли шведские эксперты хоть какие-нибудь позитивные сдвиги в сегодняшней российской действительности? Руководитель авторского коллектива FOA ответил: «Их немного, но они есть». В частности, по мнению его группы, армия, находившаяся еще недавно в состоянии полной деморализации, сегодня окрепла. Офицерский корпус, прежде подверженный идеям партий типа Российское национальное единство, в результате относительно успешной второй войны в Чечне занял центристские позиции, поверив в центральную власть. «Если Россия и развалится, – говорится в докладе, – то в результате экономических потрясений, а не экономических противоречий. За исключением региона Кавказа, на прочей территории России нет условий для развития по югославскому сценарию. Меньшинства слабы, пользуются широкими свободами, а русские по-прежнему в большинстве на всей территории страны».
В отличие от авторов статьи в «Вашингтон пост», шведские эксперты не считают, что русские при первой же возможности бросятся вон из России. Скорее наоборот: наибольшие надежды FOA связывает как раз «с невероятно терпеливым русским населением, доказавшим свою способность переживать все кризисы на собственных приусадебных участках». «На Запад русские не побегут, – утверждают они. – Наиболее вероятно, что, в случае распада России на несколько антагонистических частей, население скорее останется дома, чем будет искать спасения на Западе».
«Доклад FOA, – резюмирует Смирнов, – опровергает часто высказываемое российскими политиками мнение, что, мол, Россия так важна для остального мира, что в случае чего Запад нас не оставит. Преспокойно оставит, поскольку экономическое значение нашей страны для окружающего мира ничтожно».
И в самом деле, российское присутствие на мировом рынке выражено прежде всего в газе и нефти и в меньшей степени в лесе и металлах. «Возможность замены российского сырья есть практически по всему спектру товаров за исключением палладия, – говорится в докладе шведских экспертов. – Переориентация западного рынка займет от нескольких месяцев до одного года». Цены на сырьевые ресурсы на некоторое время поползут вверх, но по истечении года вернутся к прежним значениям или даже упадут». Основной вывод шведских военных экспертов сводится к следующему: если Россия исчезнет, мир этого даже не заметит.