Однако эта-то «выпрошенная», «подаренная», а чаще всего – так уж исстари повелось на Руси – присвоенная в результате самого беззастенчивого и наглого «обирания» народа собственность и стала в России основной причиной свары, завязавшейся в высших эшелона власти, и в конце концов ввергла страну в хаос.
…Николай II был преисполнен оптимизма. Кошмар русско-японской войны и революции 1905—1907 годов забыты. Премьер-министр Владимир Николаевич Коковцов писал: «Вера в великое будущее России никогда не оставляла государя и служила для него как бы путеводной звездой в оценке окружавших его событий дня. Он верил в то, что он ведет Россию к светлому будущему, что все ниспосылаемые судьбой испытания и невзгоды мимолетны и, во всяком случае, преходящи и что если лично ему суждено перенести самые большие трудности, то тем ярче и безоблачней будет царствование его нежно любимого сына».
Эйфория, продолжавшаяся весь 1913 год, перешла и на следующий год. 14 мая 1914 года – за два с половиной месяца до начала Первой мировой войны – Сергей Юльевич Витте пишет члену Государственного совета графу Сергею Дмитриевичу Шереметеву: «Что касается Германского Императора, то он к нам более всех любезен. Наш курс теперь сильно покосился по направлению к Берлину».
И тем не менее 1 августа 1914 года Россия объявит войну именно Германии. С чего бы вдруг? А никакого «вдруг» не было: вся предшествующая история России логически подвела страну к тому, что она не могла не ввязаться в войну, абсолютно ей не нужную и, более того, чуждую коренным интересам народа. В этом убеждаешься, познакомившись со статьей недавно скончавшегося в США старейшего русского историка-эмигранта Николая Ивановича Ульянова «Роковые войны России». В отличие от других отечественных историков, на все лады восхвалявших былые войны, стяжавшие славу России, с упоением писавших о победах адмирала Ушакова в Средиземном море и героическом переходе Суворова через Альпы (и ни разу не задавшихся элементарным, лежащим на поверхности вопросом: а какая нелегкая занесла русский флот в Средиземное море и что забыла русская армия в Альпах?), Ульянов увидел за внешним блеском побед пот и кровь, бессмысленные жертвы и все большее обнищание страны, которой Европа манипулировала, как хотела.
Статья эта интересна во всех отношениях, а в контексте нашей книги она интересна еще и тем, что в ней явственно прослеживаются диаметрально противоположные интересы власти и народа. Впрочем, читайте и делайте выводы сами:
«В истории новой Европы наблюдаются две великих страны, противоположные друг другу по характеру их войн: Англия, редко начинавшая войны без соображения их целесообразности для государства, и Россия, вступавшая в войны без особых размышлений.
В царствование племянницы Петра Великого Анны Иоанновны, в Крыму и под турецкими крепостями уложено до 100 тысяч русских солдат, истрачены миллионы рублей, а мирный договор был таков, что согласно ему России запрещалось иметь военные и торговые суда на Черном море. Не лучше была внешняя политика императрицы Елизаветы Петровны – дочери Петра Великого. Стараниями французской и австрийской дипломатии ее втянули в Семилетнюю войну, совершенно нам не нужную и не касавшуюся России. Русские войска под Кунерсдорфом нанесли поражение Фридриху Второму сокрушительное поражение, но, кроме потери нескольких тысяч солдат и огромных расходов, никакой выгоды для России не было. Да никаких выгод и не искали. То был как бы русский подарок Австрии.