– Вы забираете нас отсюда и помогаете первое время устроиться в Америке; вид на жительство и прочее.
– А почему не в СССР?
– Не хочу делиться с дармоедами.
– А Вы не патриот.
– Послушайте, Стрент, не давите на больное место! Отказываетесь, так и скажите прямо!
– Запомните, Беркут, деньги и политика не терпят неврастеников, нужен холодный и точный расчет. Ни одно решение не должно приниматься сгоряча. И уж если Вы, чета Беркутов Серж и Стаси, просите меня о помощи, то извольте считаться и с моим мнением, и разговаривать подобающим тоном партнеров. – Я перевел дыхание, и уже более спокойно добавил:
– Пока я не узнаю детали сделки и не оговорю с вами все условия, никакого решения принимать не стану, чего бы это мне не стоило, хоть жарьте на костре.
– Извините, сер Роберт, – он как мой сын в детстве опустил голову и тихо сопел.
– Успокойтесь, Серж, принципиально я согласен с предложением, но Вы даже не представляете себе насколько оно серьезно.
– Давайте на сегодня мы закончим переговоры, и как говорят: «утро вечера мудренее». Где Вам удобней будет спать, на яхте или у нас в шалаше?
– Для полноты ощущений, останусь с вами, если не возражаете?
– Нет проблем.
Стаси спала в гамаке. Проходя мимо, я видел при свете факела ее блаженное лицо. Боже мой! Она еще совсем девочка.
В шалаше горел чадящий светильник. Правда, это был скорее маленький домик, добротно сделанный из дерева и листьев, но света было настолько мало, что рассмотреть его не удавалось.
– Располагайтесь, отдыхайте, сколько считаете нужным, – тут меня постигло маленькое разочарование: заботливая Стаси перенесла часть постели с яхты и застелила нехитрые нары. Но экзотики на этот день и так хватало с избытком. Спать, спать, спать!..
Сергей
Напряжение вчерашнего дня так и не спало, а только усилилось от тягостного молчания Насти. Я ловил ее осторожные взгляды и понимал, что должен заговорить первым. Стрент спал, как младенец. Настя отправилась за водой. Догнал ее на тропе и нежно притянул к себе:
– Киса, ты грустишь?
– Мне жалко всего этого… А может быть я просто боюсь неизвестного… Мы много раз говорили об этом, а когда оно наступило – страшно. Если бы, тогда, сразу – нормально; сейчас дрожь пробирает от одной мысли, что мы вернемся в мир людей не корреспондентом и официанткой, а мужем и женой – миллионерами, которые даже не знают как вести банковские счета. Не знаю, Сережа, не знаю, ничего не знаю…
– Здесь нам тоже казалось страшно, человек ко всему привыкает. Нас никто не заставляет спешить выходить к людям. Освоимся, приглядимся, подучимся. Не забывай, мы вместе, а это главное.
– Какая у него была реакция?
– Мы все правильно рассчитали, вообще нормальный он мужик.
– А вдруг он сдаст нас полиции, выдаст за сумасшедших, и упрячут нас в клинику?
– Настя, ты забываешь, что мы давно вне закона, пропавшие без вести, почти покойники, а покойника даже убить нельзя.
– Кстати, убить? А без него мы уйдем отсюда?
– Круто закручен сюжет! Ты, что, Киса, на солнце перегрелась? Это человек первого десятка, мы ничего не сможем доказать, вернувшись на его яхте. Это первое, а второе, ты пойдешь его кончать? – она, молча, покачала головой.
– Просто голова идет кругом. Столько всего навалилось.
– Если здесь мы выжили, то там…
– Там люди, жадность, злость…
– Знаю, и все равно любовь должна восторжествовать. Я верю в наши силы. Читай по губам…
– Я тебя люблю, – она нежно обвила мою шею руками, поцелуй был долгим и сладостным.
– А теперь, солнце мое, стоит порадовать нашего старика красотой молодости и драгоценностей. Будь королевой, краса ненаглядная, – подтолкнул ее под мягкую загорелую попку к хижине.