– Я пойду за едой, а тебе мыть посуду, справишься?

– Постараюсь, – он скрылся в зарослях, очень хочется кушать.

Песок и соленая вода сделали свое дело. Посуда заблестела, но одна тарелка оказалась дырявой. Интересно, а что он собирается в ней варить? Тушеных бананов я еще не ела, но очень хочется кушать. Где он пропал? Я искупалась и растянулась на песке. Пожалуй, нет ничего блаженней, чем купаться голышом. Странное дело – стыд. Вначале боялась ему открыться, а сейчас второй день мы с ним без одежды, а я и думать об этом забыла. Но все же, мужики голые смешные со своими колобошками мохнатыми. Как они им только не мешают. Я бы, наверное, все время за что-нибудь ими цепляла или прищемляла. Нет, ей богу смешные, особенно когда из воды выйдет, весь сморщится, сжурится, колокольчики-бубенчики – динь-динь! Вот умора! Толи дело у нас – все гладенько, аккуратненько, ничего не мешает. Приятно посмотреть.

– Вставай, Венера, обед с завтраком прибыл.

– Ого! Царская еда!

– Жаль руки только две, всего не донесешь.

– Пока этого хватит, а потом я корзину сплету.

– А ты умеешь? – с недоверием поинтересовался Сергей.

– Меня дед учил в деревне, когда маленькая была.

– Нужное дело, ешь, потом поговорим.

Не успели мы съесть по паре бананов, как разговор начался сам собой.

– Что ты думаешь о дальнейшем житье-бытье?

– Голод нам не страшен, жажда тоже, а что еще?

– Настя, все гораздо серьезней, чем, кажется на первый взгляд.

– А что тебя смущает?

– Твоя последняя находка.

– Ты про книгу?

– Нет, сама хижина. Это говорит о том, что здесь никого не было много лет.

– Маловероятно. Хоть и плаваю недавно, а движение на море, я заметила, оживленное.

– А почему до нас, его никто не нашел?

– Плохо искали, я и сама наткнулась случайно, от страха ведь залезла.

– Хорошо, если так.

– Ты думаешь, нас не найдут?

– Не знаю, теперь не знаю. Не хочу быть Робинзоном. Одичаем скоро.

– А ты оказывается скептик.

– Хочешь мира – готовься к войне.

– Вот и давай готовиться, ты же не собираешься сидеть, сложа руки?

– Нет, конечно, но не хотелось бы, чтобы кто-нибудь и мой скелет ковырял палкой.

– Дурак! Сам сказал! – от обиды готова была ударить его. Козел.

– Я не об этом. Жизнь коротать здесь не хочу. Безвыходных положений не бывает, бывают только безвыходные дураки.

– Тогда поплыли, куда глаза глядят.

– Глупо.

– А что не глупо, сидеть и ныть, как все плохо. Займись делом, время пройдет, кто-то заметит. Книгу надо пролистать, он, скорее всего, вел наблюдения.

– Это может быть и библия.

– Ты сколько языков знаешь?

– Английский, немецкий и русский.

– Я тоже, значит, если не на других языках, должны разобраться. Ты садись, читай вслух, а я буду корзину плести.

– Давай сначала сходим за берестой и лозой.

Так мы и сделали. Через несколько часов мы напоминали идеальную семейную парочку: муж читает вслух, а жена занимается домашним хозяйством. Только вот с изучением находки загвоздочка вышла: язык был старый и не очень походил на современный. Часть мест была крайне бледно написана, что ничего не разберешь, так, что понимали с пятое на десятое слово. Сергей злился и пытался даже материться.

К слову сказать, начало состояло только из данных о посещении портов, погруженной провизии, грузах и т.д. Первоначальное название корабля мы так и не поняли, а после трети прочитанного его стали называть «Бешеный». Это был тридцати восьми пушечный галеон английской постройки. Остальные данные для меня были понятны, как зайцу телефон. То, что его в 1668 году захватили пираты, было ясно, как божий день.

Пальцы мои устали, и я запросила передышки. Мы пошли купаться.