Боже, я дождалась этих слов! Какое счастье!

– Это предупреждение.

– Ладно, – тихо. – Целуй.

– В самом деле? – Его лицо тут же светлеет. Он что же, после всего допускал возможность, что я откажу ему?

– Я люблю тебя, Аарон, – говорю я, вмиг придав голосу серьезность, преданно глядя в любимые глаза. – Что ты еще хочешь от меня услышать? Длинные красивые речи подобно твоим? Так я не умею так выражаться, – беспомощно поводя плечом. – Я конечно могла бы процитировать тебе строки стихов о любви каких-нибудь известных поэтов, коих я прочитала великое множество за свои девятнадцать лет, но ведь это будут не мои слова. – Отчего-то в глазах собираются непрошеные слезы, похоже, русалочья половина окончательно одержала власть над моим хрупким любящим сердцем.

– Не надо слов. Ты моя. И всегда будь моей. Это единственное, что я от тебя прошу. – И крепко обхватив ладонями мое лицо, запустив кончики пальцев в густые волосы, касается моих губ своими.

Целует, очень нежно и ласково. Медленно и отдаваясь всецело восхитительному чувству, что живет в нас обоих и ежесекундно подпитывается взаимной симпатией, страстью и желанием обладать друг другом, растет с каждым днем, грозя превратиться в нечто действительно прекрасное и самое что ни на есть великое.

Скользя своим языком по моему, посасывая мои губы, он вжимает меня в себя, в свое горячее тело, отрывается на миг и вглядывается в мои глаза зачарованным, туманным взором.

– Мы с тобой отныне вместе. Назад пути нет, ты это понимаешь?

– Да, – киваю, облизывая и без того мокрые, опухшие от долгого поцелуя губы, безнадежно плавясь от его жарких прикосновений, внутренне рыдая от того, что мне мало его рук, безумно мало точек соприкосновения. Хочется, чтобы он укутал меня всем своим телом, чтобы не осталось ни одного сантиметра одинокой кожи, чтобы он был везде, чтобы обнял и не отпускал никогда. Я так сильно этого хочу, что уже вся дрожу в нетерпении, вновь испытывая болезненное ощущение тоски. Тоски по тому, кто здесь, рядом. Но недостаточно близко для того, чтобы это удушающее чувство наконец покинуло мое сердце.

– Хочу, чтоб ты это ясно поняла. Если придется сражаться, я всегда на твоей стороне, поняла? – усилием воли он сдерживает свою страсть, держится на последних остатках самообладания, но вот-вот готов вновь наброситься на меня своими умопомрачительными поцелуями.

– Да, – хрипло и едва слышно. – Я не одна. Больше не одна.

– Не одна, потому что я с тобой, – ласково проводит подушечками пальцев по лицу, стирая дорожки слез, ни на миг не отпуская меня, и вновь завладевает моим языком, играя с ним, вытворяя такие пируэты, о существовании которых я даже не догадывалась, не подозревала, каким многогранным может быть французский поцелуй.

Льну к Аарону грудью, отчаянно прося бОльшей любви, чем то, что он дарит сейчас. Хочу его, хочу слиться с ним, сплестись в единое целое, крепкий, нерушимый узел, хочу раствориться в нем без памяти и насовсем.

– Аарон, я хочу… хочу тебя.

Мгновение он смотрит на меня, ища подсказки в моих глазах, ответы на все его вопросы и сомнения, а затем, подхватив меня, заставляет ногами сжать его бедра и крепко вцепиться в его шею, дабы не упасть. Но он точно удержит меня, в этом я не сомневаюсь, поскольку доверяю. Впервые в жизни всецело доверяю тому, кто не является мне кровной семьей. И это небывалое приятное чувство облегчения от того, что тебе не придется больше нести груз горечи одной. Теперь есть тот, кто разделит со мной все мои трудности, ну а я соответственно разделю его горести.

– Моя русфея. Мое прелестное создание, ты вскружила мне голову. Ты та, которую я уже и не надеялся встретить. – Бережно кладет на кровать, залезает следом, продолжает целовать, на ходу избавляясь от одежды, от своей и от моей.