– Мы гнали их с самых границ Мертволесья, – поглаживая шрам на щеке, сказал Элатар. – Они вернулись сюда, в Полипье. А ведь несколько дней назад они же напали на деревню, сожрали здесь всех. Людей. Скотину.

– Ублюдки! – выпалил один из рыцарей.

– Друг детства жил в этой самой избе, – продолжал командор Элатар, уставившись в пустоту. – Давно хельны не смелели так в наших краях.

– Из-за Неведомого? – прямо спросил Вислав.

– Наверняка. Умбрийский демон никогда к добру. Его присутствие отравляет землю.

Вислав хотел было спросить, почему Орден не обращает внимания на происходящее в Яраналаде, но понимал, что вопрос не имеет смысла. Командория Элатара не относилась даже к Ярналадской комтурии. Да и сам Элатар упредил вопрос Вислава, словно бы читал его мысли:

– Правильно ли я понимаю, ваша светлость, что вы держите путь в Железный Лад? Я не в праве указывать вам так же, как вы не в праве мне. Но дать добрый совет брату-игнингу я обязан. Будьте осторожны как с князем, так и с комтуром Нерадом Волянским. Жёсткий властолюбец, он уверен, что сам справится с угрозой, которую вы назвали прозвищем Неведомый. О князе же ходят слухи, что он давно безумен.

От слов Элатара в избе будто бы стало холоднее.

– Не знаю доподлинно, что творится в соседней с нами комтурии, но рубить нечистых мечом за последние пару месяцев нам пришлось больше, чем за последнюю пару лет. Притом, насколько мне ведомо, в самом Ярналаде хельнов и прочей мрази не стало больше. Только благородных мужей, знаменосцев князя, стали убивать.

– Избирательная бестия, – пробурчал рыцарь.

– Не хочу даже рассуждать об её избирательности, – сказал на это командор. – Благо, что я не инстигатор и не дознаватель. Враг в открытом поле рогатый и клыкастый гораздо лучше, чем мразота, что днём расхаживает в кафтане, а ночью ест человеческую плоть.

– Вы полагаете, что князь или его вассалы могут оказаться тенепоклонниками? – прямо спросил Вислав.

– Я не в праве что-либо полагать, княжич. У меня нет ни единого доказательства, а мои домыслы могут дорого стоить мне, а что ещё хуже – вам. Я и так сказал достаточно, чтобы считать меня смутьяном. И вас, коль вы решите опереться на мои слова.

Вислав оценил прямоту командора рыцарей.

– Одна из трагедий сего мира – молчать, когда видишь лихо. Молчать, чтобы не назвать лихо лихом, дабы не навлечь его на себя и родных, – заключил Вислав.

Грубые лица рыцарей мракоборческого Ордена засветились интересом.

– Да вы философ, – одобрительно кивнул Элатар. – Никогда не видел, признаюсь, знатного мужа, который владел бы мыслью так же хорошо, как мечом.

– Благодарю вас, – отвечал Вислав. – Но мысль не моя, это слова, что я запомнил с детства. Они принадлежат волхву Белегору, духовному наставнику при дворе моего отца.

– Что ж, тогда не удивительно, что Белегор зрит в корень, ибо это я и чувствую, смотря в сторону Железного Лада, – произнёс Элатар.

– Благодарю вас за совет, командор, – сказал Вислав. – У вас редкое благородное альвское имя. И оно не будет очернено, когда я приступлю к делам в княжестве.

– Волхв хорошо наставил вас, – поглаживая шрам на щеке, проговорил командор Элатар. – Моего деда спасли альвы. Обычный сельский старейшина, он держал путь на ярмарку вместе с десятками своих общинников. Всего один оборотень перебил половину людей деда. Два альва, братья, преследовали оборотня. Тот уже был поражён их чарами. Прискачи они на несколько мгновений позже и этого разговора бы не состоялось, ваша светлость. Так что альв по имени Элатар дал спасенье моему деду, а мне имя и призвание. Ведь из-за того случая, который дедушка не раз напоминал мне у очага, я и подался в Орден.