Узкие улочки, грязные, но не грязнее ардхольмских, наводнил народ. То были купцы, мальчишки на побегушках у мастеровых, крестьяне с предместий и деревень, прибывшие на рынок.

Когда объезжали приозёрное торжище, проехали мимо корчмы с вывеской, на которой была грубо намалёвана морда поросёнка. Из корчмы доносилось пение и хохот.

– Что ж, Неведомый совсем никого не напугал, – проговорил Вислав.

– А с чего бы подлым бояться такого демона?

Вислав в недоумении взглянул на оруженосца.

– Он только на одно сословие покушается покамест, – продолжал Торек. – Сами посудите: среди жертв Неведомого нет ни волхвов, ни чародеев, ни купцов, ни мельников, ни крестьян, ни простых воинов, ни даже советников или войтов. Только знатные люди. Больше вам скажу, ваша светлость: здесь есть и те, кто рад демону.

– Тебе нужно в тайный императорский сыск, друг! – засмеялся Вислав. – Не только философ, но и знаток душ человеческих. Продолжаешь меня удивлять. Однако что ж, по-твоему, простые люди понять не в состоянии, что умбрийская тварь, поселившаяся на их земле, станет рано или поздно угрозой для всех? Что смертью витязей да воевод князя она не ограничится? Что в конце концов Неведомому до сословий и дела нет? Неужели не понимают?

– Не понимают, ваша светлость. Не понимают и радуются.

– Чему радоваться, когда демон твою землю оскверняет?

– Радуются оттого, что земля всё же княжеская, а не их. Это, во-первых. А во-вторых, справедливость ведь вершится, вот и радуются.

– Справедливость? – взглянул на Торека княжич Вислав и во взоре его сверкнули молнии.

– Простонародье считает, что на убитых лежит тяжкий груз преступлений, дурных поступков и пороков, а Белые Боги посылают демонов, подобных Неведомому, дабы покарать их за безнравственность.

– Белые Боги, посылающие умбрийских демонов! Кажется, я в жизни не слышал большего бреда. Так глупо не звучала даже речь Венца, когда он пытался убедить отца отдать полку наёмников из Ведена крепость на Гардарийском тракте! Будто великого князя Брана смогут напугать Крысодавы из Меравы, дай им только надел с крепостью да право устраивать попойки без ограничений. Хотя и дураку ясно, что наймитам палец в рот положи, они тебе руку по плечо откусят!

Они подъезжали к небольшому, окружённому мокрым рвом холму, на котором стоял княжеский замок, после родного Драгноморсхьялльма казавшийся игрушечным.

– Ты-то откуда взял, что там, на уме у черни? И что Неведомого будто карой считают? Мы ведь только прибыли в княжество.

– Люди есть люди, господин. Иногда полезно услышать низы до того, как они сами захотят стать услышанными.

Вислав посмотрел на отрока с уважением. Торек происходил из рода Ледвинов, дальних родичей Исмаров, так что и сам был знатнее некуда и, тем не менее, ум его был подвижен. Редкое свойство среди молодых отпрысков знатных родов, в отличие от образованности. Ведь первое горит живым духом изнутри и действует по своему закону, а второе прививают наставники и дядья. Закон первого – воля, закон второго: общественный нрав и обычай. И большой вопрос состоит в том, почему подвижность ума так редко встречается, отчего спит в столь многих душах. И что порой пробуждает ум человека необразованного и низкого по сословию, когда у человека знатного спит и ум, и совесть.

У Торека же ум и образованность дворянина соответствовали друг другу. Торек, при охватывающем его временами косноязычии и внешней неуклюжести, на самом деле был смышлённым парнем, по мнению Вислава.

– Я ещё не раз это скажу тебе, парень: сам Дьяс послал тебя мне в отроки! – сказал ему откровенно Вислав.