Я замер. Метка на ладони кольнула так сильно, что я поморщился.

– Всё в порядке, дорогой? – спросил барбекюшник, широко улыбаясь.

– Да, – коротко ответил я ему. – Всё отлично.

И отвернувшись, быстро пошёл прочь.

– Что это было? – спросил сам у себя, открывая переднюю дверь машины для собаки.

Я бросил пакет с шашлыком в багажник, даже не притронувшись к нему – что-то внутри подсказывало, что не стоит так рисковать – даже на голодный желудок.Никак запрыгнул на сиденье и обернулся в сторону рынка. Его уши были приподняты, шерсть на загривке слегка взъерошилась.

– Ну что, Никак, – сказал я, глядя на пса. – Что-то после такой горячей беседы мне уже не до еды. Ладно, – сказал я. – Кажется, мне что-то показалось. Наверное, заработался. Похоже, нужно сделать себе выходной.

Никак вильнул хвостом, но его взгляд оставался настороженным.– Так, стоп, – внезапно мне в голову пришла светлая мысль. – Ты какой-то слишком лохматый, друг мой. Нам нужно привести тебя в порядок, навести марафет, так сказать. Как же там называется ваш собачий барбершоп?

На самом деле он был двоюродный, но я привык считать его близким родственником.В этот момент зазвонил телефон. Я взглянул на экран – там высветилось «Роман» – мелким шрифтом под именем – «брат».

– Ну, привет, – сказал я, нажав на зелёную кнопку.

– Стасяяян, а ты сейчас где? – вопросительно протянул Рома. Мне показалось, что его голос звучал напряжённо.

– В машине, как всегда. А что?

– Слушай, мне нужно с тобой переговорить. Срочно.

– Опять долги?Я недовольно нахмурился. – Ну тут такое… Не только, – ответил Рома. – Кое-что случилось. Пересечёмся?

– Ладно, – вздохнул я. – Где?

– У меня на точке. Приезжай.

– Хорошо. Через полчаса буду. Только будь на месте, чтобы не пришлось тебя искать.Я вздохнул ещё раз. После этого нажал красную кнопку отмены вызова и посмотрел на собаку.

– Ну что, пёс, поехали к брату.

Никак вильнул хвостом, но его уши оставались поднятыми, как будто он чувствовал, что что-то не так. Я припарковался и вышел из машины. Никак прыгнул за мной, держась рядом.

Московецкий рынок был оживлён, как всегда. Продавцы что-то убедительно втирали покупателям, те неспешно рассматривали товары. Словом, жизнь шла своим чередом.

Роман ждал меня у своего павильона, нервно покручивая в пальцах смятую пачку сигарет. Его глаза бегали по сторонам, будто выискивали что-то в толпе.

– Ну, что случилось? – спросил я, подходя к нему.

Он резко схватил меня за рукав:

– Давай зайдём внутрь, – прошептал он, кивая на помещение. Его пальцы дрожали.

Мы вошли в тесный павильон, заставленный товарами. Рома прикрыл дверь, затем резко дёрнул шнурок лампочки – свет замигал, отбрасывая нервные тени на горы сигаретных пачек и ящики с газировкой. В углу трещало радио, заглушая наш разговор статикой.

– Стас, ты ж не поверишь… – Рома закусил губу, оглянулся на дверь. – Вчера Славка с пятого ряда испарился. Будто сквозь землю провалился. Утром кассу открыл – а к обеду уже и след простыл. И так пятеро за неделю. Менты пальцем о палец не ударили, будто их заранее предупредили не лезть.

– Ром, излагай с наглядными примерами. Для понимания ситуации.

Он нервно провёл рукой по лицу:

– Ну вот Славка – мы с ним вчера утром кофе выпили. Поболтали, посмеялись. А через два часа – тю-тю. Касса открыта, телефон на месте, куртка висит… – Он вдруг побледнел. – И везде этот запах…

– Какой запах?

– Горелого мяса. Словно шашлык забыли на углях…

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Никак, сидевший у моих ног, вдруг насторожился, уши его напряглись.

– И пожары… Два павильона сгорели дотла. Огонь – как живой! По стенам полз, будто искал кого-то… Пожарные говорят – снаружи следов поджога нет.Роман понизил голос, прикрыв рот ладонью: