Никак прыгнул на переднее сиденье так, как будто всегда только там и ездил.

Я сел за руль и потрепал пса по мохнатой шее.

Он в ответ лизнул мою ладонь – шрам чуть дёрнулся, но без боли, будто отзываясь.

Катя вроде бы хотела такую собаку… Ладно, рискнём. Я повернул ключ.– Чёрт, да ты мне тоже метку свою поставил? – усмехнулся я.

– Ты хоть знаешь, куда мы едем? – спросил, глядя на пса.

Никак смотрел, как бы говоря: "Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь".

Решил забрать его домой – не дело такой собаке шляться по улицам. Пёс был тощим, с грязными лапами, но с таким взглядом, что оставлять его на улице не хотелось. Достал телефон, набрал Катю – она дома, скорее всего телевизор смотрит, лёжа на диване. Гудки пошли, и через пару секунд её голос ворвался в трубку.

– Стас, ты где? – спросила она, и я услышал фоном сериал – мужской голос что-то кому-то доказывал.

– Еду домой, Кать, – ответил я. – Только буду не один, предупреждаю сразу.

– Не один? – переспросила она, и голос её стал выше от любопытства. – Это как не один? С кем ты там?

– У нас будет гость, – сказал я, усмехнувшись, и погладил мохнатое ухо.

– Гость? – удивилась она, и я представил, как она выпрямилась, отложив чипсы. – Какой ещё гость? Кто?

– Симпатичный малый, – ответил я, глядя на пса, который ёрзал на переднем сидении.

– Симпатичный? – протянула она с насмешкой. – Это что, дружок твой какой-то армейский? Ты раньше в радушном гостеприимстве замечен не был и хлебосольством не страдал.

– Не, всё не так, – засмеялся я, поворачивая ключ в замке зажигания. – Пёс это, лохматый, светло-серый, с висячими ушами, как ты любишь. На улице подобрал.

– Пёс? – крикнула она, и пульт хлопнул по дивану. – Ты собаку домой тащишь? Серьёзно, Каримов?

– А что такого? – спросил я, заводя движок. – Один сидел у дороги, тощий, лапы грязные, но глаза умные, жалко стало.

– Жалко ему! – фыркнула она. – Учти Каримов, я с ним возиться не буду!

– Вряд ли он много ест. Да и чистый в целом, – ответил я, глянув на Никака, который лизнул лапу и уставился в окно. – Шерсть густая, чуть свалявшаяся, но симпатичный, тебе понравится. Кажется, ши-тцу.

– Ой, Стас, ты прям герой-спасатель, – подколола она, но голос уже смягчился. – Как зовут хоть этого твоего красавца с умными глазами?

– Пока Никак, – сказал я, выруливая на дорогу. – Если хочешь, вместе придумаем имя, когда увидишь его.

– Никак? – засмеялась она звонко. – Ну ты и придумал, Стас! Ладно, тащи своего пса, посмотрим, что за симпатяга.

– Скоро буду, – ответил я, и она хмыкнула.

– Только не думай, что я ему сразу миску ставить побегу, – добавила она напоследок. – Это твой найдёныш, ты и занимайся им и его грязными лапами!

Я отключился, подумав про себя: Катя поворчит, конечно, увидев его, но привыкнет. Она всегда так, сначала шумит, а потом становится мягче. Никак сидел на соседнем кресле, дышал ровно, и я подумал, что этот пёс, с его внимательным взглядом, может, и правда станет частью нашей жизни – моей и её, какой бы она ни была.

***

Ехать было недалеко. Никак сидел спокойно глядя в окно на мелькающие фонари. Радио наигрывало какой-то древний, но привязчивый хит. Я пытался предположить, когда он мог быть популярен, но в голову ничего, кроме палеозоя не приходило.  Однако, история любви в песенке чем-то напоминала мою собственную. Я проникся ритмом заводного регги и даже слегка подпел в припеве: «Нет, мама, Клава не просто забава!». Никак повернул свою большеглазую голову ко мне, удивлённо посмотрел и фыркнул. Я замолчал. Стихла и музыка.

Блок новостей начался, как обычно с горяченького. В этот раз – в самом прямом смысле.