Астрид обернулась и оказалась лицом к лицу с девушкой с выкрашенными в синий цвет волосами и пирсингом в носу. Та протягивала тяжелую зеленую баночку:

– Защитное масло для рук «От садовника».

– Ой, нет, мне нужен крем для лица.

Помощница продавца внимательно прочитала этикетку.

– Думаю, можно рискнуть.

– Хорошо. – Поколебавшись, Астрид взяла баночку.

Девушка была так приветлива, что ей было очень трудно отказать. Она выбрала еще лиловый лак для ногтей.

– Я сама им пользуюсь. – Она радостно улыбнулась, а значит, Астрид придется купить и этот совершенно ужасный лак.

Она встала в очередь, зажатую между конвертами и пакетами с одной стороны и газетами и журналами – с другой. Взяла «Пербек[8] Таймс» – там могла найтись реклама местных фитнес-клубов; постепенно очередь продвинулась.

Проходя по какому-то из переулков, Астрид наткнулась на магазин с товарами для туристов. Купила спальный мешок и надувную подушку – пока сойдет. И трекинговые ботинки. Довольно грубые и скучные, зато в таких не страшно наступить на что угодно.

По дороге к мосту завибрировал телефон. Она достала его и обрадовалась, увидев несколько палочек сигнала. Нужно запомнить: мобильный Интернет есть в трех шагах к югу от каменного креста, стоящего в центре набережной.

Это оказалось письмо от Крессиды Джайлз, главы отдела маркетинга, Шерборн-холл. Как быстро. Похоже, Крессида жаждала встретиться: «Если сможете, сегодня до конца дня». Некоторое время Астрид размышляла, не повременить ли с ответом. За эти недели они явно никого не нашли и уже должны были отчаяться. Но и она отчаялась. Не до игр. Она ответила, что скоро приедет.

После собеседования Астрид решила вернуться на лодку и обдумывала за рулем, как повернулись обстоятельства. Все шло замечательно. Новая работа сойдет за запланированный творческий отпуск и не станет черной дырой в резюме. Зарплата тоже неплохая. Девушка терпеть не могла торговаться и потому обрадовалась, когда услышала почти ту же ставку за неделю работы, что получала в Лондоне.

Она аккуратно прошла крутой поворот и сбросила скорость. В глубоком ущелье между гор виднелись руины замка. Большая его часть развалилась на крупные глыбы, будто какой-то великан схватил его и раскрошил в кулаке. В картинке было что-то знакомое.

Дорога резко пошла вниз, «мини» рванул вперед, и к Астрид внезапно пришло воспоминание. Ей двенадцать лет, она на пассажирском сиденье другой машины, ее босые ноги на приборной панели орехового дерева. За рулем дядя, окно открыто, теплый ветерок треплет льняную рубашку с разноцветными пятнами краски на рукаве.

Воспоминаниям положено быть туманными. Так показывают в фильмах. Но она видела ясно: загорелое лицо, открытая улыбка. Слышала смех, будто дядя сидел около нее. Он только что отпустил шуточку, которую она не совсем поняла, но все равно рассмеялась за компанию. На заднем сиденье подавил смешок папа. Рядом с ним мама скрестила руки на груди и фыркнула: «Какая пошлость».

Дорога снова пошла вверх, и воспоминание исчезло, словно опустившись на дно. С момента приезда она впервые серьезно задумалась о дяде. С ним было так весело в детстве. Почему же они с папой поссорились? И как вышло, что дядя Генри стал жить на лодке вместо того большого загородного дома – вспомнить бы, где он находился?

Вода в реке спа́ла, и лодка опустилась ниже уровня мостков. Астрид перешагнула через релинг и остолбенела – дверь в каюту была полуоткрыта. Девушка проверила, в кармане ли ключи – они лежали там. Она точно помнила, что заперла дверь перед уходом. Кто-то забрался на лодку. Кто-то находился там прямо сейчас.