– Что ты наделал?

Нет, этого было мало! Эмоции рвались наружу, как вольная птица стремится вылететь прочь из опостылевшей клетки, и оттого Ралган тут же громко и с гневом воскликнул:

– Да что ты наделал, Лютье?!

Боль раздирала Ралгана на части, вот он и не смог унять рвущийся наружу гнев. А затем из его горла вырвался стон отчаяния, и на ватных ногах эльф подошёл к своему другу. Он скорбно встал у его кресла на одно колено, и слёзы так и хотели упасть с глаз.

– Что за безумие охватило тебя? – дрожащим голосом попытался выяснить Ралган и ужаснулся от того, что во взгляде Лютье царило ледяное спокойствие.

– Друг мой, разве мечта обрести свободу может считаться безумием? И даже если твой ответ да, то не ты ли заразил меня этой болезнью?

Пожалуй, было верным поступком напомнить Ралгану о днях его юности. О тех временах, когда желание снять с себя рабский ошейник, заставило его встать на путь таких грандиозных и смелых деяний, что они стали легендарными. И всё же, вынужденно верховный маг эльфийского народа осуждающе покачал головой. Он был готов произнести горячую речь. Но Лютье Морриэнтэ остановил его.

– Не надо, Ралган. Не надо, – уверенно произнёс маг льда. – Не первый век мы никак не можем в некоторых моментах понять друг друга. Так что я позвал тебя не ради того, чтобы убеждать в своей правоте. Я хочу достойно проститься. Позволь мне украсть тебя от твоих бесконечных забот всего на один день и давай проведём это время так, как полагается давним друзьям.

С этими словами Лютье Морриэнтэ мягко коснулся руки Ралгана и, удерживая его ладонь в своей, поднялся с кресла. Ралган тоже встал на ноги, но при этом виновато отвёл взгляд. Ему было сложно сдерживать рвущиеся наружу слова укоризны.

– Ха, ну ты и упрямец, – весело хохотнул тогда Лютье Морриэнтэ, и даже пламя очага затрещало как-то радостнее. Казалось, в этой башне всё изменилось. Всё заиграло радужными красками, и только он был лишним. Он не мог никак успокоиться.

«Да, я никак не могу принять», – даже прозвучало в голове Ралгана, а потому он упрямо поджал губы и после грубо сказал:

– Отчего для тебя странно, что я не могу радоваться в час встречи, что, быть может, станет нашей последней встречей? Я не вижу в этом ни одного светлого момента. Вот и всё.

– Нужно всего лишь перестать думать, что наша встреча последняя, – равнодушно пожал плечами Лютье Морриэнтэ, прежде чем с хитринкой взглянул на собеседника. – Да и начинать разговор тебе следует не со слов прощания, а с вопросов о том, что происходило со мной в твоё отсутствие. Вот, что было бы достойно для друга.

– И что же нового ты можешь мне рассказать? – прозвучал недовольный голос Ралгана. Хотя он мысленно принял навязываемые ему правила, душа по-прежнему не желала смиряться так же просто, как разум.

– Например, то, что часть своих обязательств я перекладываю на тебя.

При этих словах брови Ралгана невольно приподнялись выше, и настроение Лютье Морриэнтэ вследствие этого, казалось, сделалось совсем превосходным. Он широко и беззаботно улыбнулся, прежде чем подтвердил:

– Да, ты не ослышался. Узы нашей дружбы отныне вынуждают тебя откликнуться на просьбу, что однажды может произнести преподаватель Первой Королевской Академии магических наук Верлонии мэтр Люций Орион.

– Так это он проклял мост! – мигом догадался Ралган и даже нехорошо сощурил глаза. Ему не была свойственна мстительность, но в данный момент только о мести думать он и мог. Как только посмел этот человек совершить подобное?!

– Тише, успокойся, – отвлекла его от грозных мыслей ладонь Лютье, что тот положил на его плечо. – Мэтр Орион не заслуживает кары, ведь к созданию сих чар я его сам принудил.