– Поворачивай.

– Так приехали почти.

– Поворачивай, говорю.

– Как скажите.

Проехав с полверсты, Кукольник снова приказал остановиться, вышел из саней, машинально сунул извозчику деньги и пошел пешком.

– Вот чудак, – извозчик покачал головой и спрятал целковый в карман.

С противоположной стороны улицы было видно, как к подъезду дома Каратыгиных то и дело подъезжали экипажи, из которых выходили господа, одетые по последней моде, и дамы, укутанные в дорогие меха. Набравшись смелости, Кукольник стремительно перешел дорогу и вошел в сени. Толстый швейцар преградил ему дорогу:

– Вы приглашены? – спросил он.

– Я Кукольник, – произнес Нестор, но от сильного волнения дыханье его перехватило так, что он больше ничего не смог выговорить.

Швейцар поглядел на него с укоризной и воскликнул:

– Сколько можно повторять, артисты кукольного театра проходят через черный вход.

Нестор опешил.

– Ну что вы стоите как вкопанные. Не мешайтесь здесь, – злился швейцар.

Не веря своему счастью, Кукольник вбежал по черной лестнице наверх и очутился в просторном зале. В шумной толпе на него никто не обратил внимания. Он стал оглядываться по сторонам и в какой-то момент взгляд его упал на мужчину, стоявшего у большого белого камина. Это был блистательный актер Александринского театра Василий Андреевич Каратыгин, которому рукоплескал весь Петербург, и перед талантом которого преклонялся сам император Николай I. В его громадной фигуре было что-то монументальное, он держался прямо с чувством собственного достоинства. Не раздумывая ни секунды, Нестор подошел к нему.

– Добрый вечер, Василий Андреевич.

– Добрый вечер, – Каратыгин окинул Кукольника равнодушным взглядом, – Что-то я вас не припомню. Вы приглашены?

– Нет.

– Нет?! Почему тогда швейцар пропустил вас?

– Я назвался Кукольником, и меня приняли за артиста кукольного театра. А Кукольник – это моя фамилия.

– Поклонник?

– Нет. В смысле – да. Дело в том, что я написал драму и хотел бы попросить вас ее прочесть, – Нестор протянул Каратыгину пьесу.

– Отдайте ее в театр г-ну Зотову, он прочтет.

– Я уже был у г-на Зотова, но получил отказ.

– Тогда ничем не могу вам помочь, г-н…

– Кукольник.

– У меня совершено нет времени.

– Василий Андреевич, я в отчаянии. Поймите меня.

– А вы меня.

Каратыгин хотел уйти, но тут к ним «подлетела» удивительной красоты молодая женщина, одетая на французский манер. Ее черные кудрявые волосы были собраны наверх и только несколько локонов кокетливо и чуть небрежно спускались до плеч. Это была Александра Михайловна Каратыгина, жена Василия Андреевича, тоже актриса.

– De quoi parlez vous?2, – спросила она, поглядев сначала на мужа, а потом на Кукольника в лорнет.

– Это г-н Кукольник. Он предлагает мне прочесть свою пьесу.

– Пьесу!? C’est intéressant!3 А о чем она? – Александра Михайловна была крайне воодушевлена.

– Об освобождении Москвы Мининым и Пожарским, – поспешил ответить Нестор.

– Parfait!4 Ты же любишь геррроические темы, mon cher. Почему ты отказываешься?

– Но у меня…

– Вздоррр, – сильно картавя, перебила она мужа, – Ты можешь сыгрррать Пожарррского. Ведь ты всегда мечтал?

– Я думаю…

– А я думаю, что ее можно будет поставить в твой бенефис. Comment?5

– Но…

– Никаких но. Тебе пррросто необходимо прррочесть. Этот как ррраз твое амплуа.

– Когда…

– Вот именно, когда тебе еще пррредложат такую ррроль. Pourquoi gardes-tu le silence, mon cher?6

– Хорошо, я прочту, – Каратыгин взял пьесу.

– Monsieur7…, – обратилась Александра Михайловна к Нестору.

– Кукольник.

– Oui. Oui. Excusez-moi. La soirée est admirable, n’est pas, monsieur Kukolnik?8 Голова кругом идет. А как вы попали сюда? Мне кажется, вы не пррриглашены, – затараторила Каратыгина.