И вот два года назад прибился он к одной бабешке, тоже бомжихе со стажем. Та и показала ему чудное местечко на Лесной. Когда-то давно в здании на углу был мукомольный завод. Заводец, понятное дело, приказал долго жить, а крепкое здание осталось и было пущено под всякие, как говорила его Валюшка, «охфисы». Рядом повырастали жилые дома – один краше другого, – которые все строились, строились и никак не могли достроиться. Что-то не так с подземными водами, разузнала бойкая Валюшка. На что Палыч ей авторитетно отвечал: по-другому и быть не могло, ибо подо всей Костромой скрываются реки, когда-то загнанные властями под землю. Там, где теперь «Сковородка», текла полноводная Сула, по площади Конституции, местность вокруг которой много лет назад называлась Замостьем, – река Черная, а у Татарской слободы в нее впадала Субботка. И это еще что! На перекрестке Горной и Лесной и поныне стоит дом, у которого выходили наружу аж семь ключей. Весь город за водой ходил. Бочками возили!

– Батюшки святы! – ахала впечатлительная Валюшка, и Палычу это нравилось.

– Твои строители, видно, в школе плохо учились, а то бы знали, где можно строить, где нет, – со знанием дела говорил он подруге.

Другим несомненным преимуществом облюбованного места была близость Вознесенской церкви, когда-то претерпевшей немало бедствий от советской власти. Сперва отдали ее под общежитие портовых грузчиков, потом под склад и столовую для рабочих мельничного завода. Чтобы здание не напоминало храм, власти уничтожили пятиглавие и разрушили колокольню. А в пятидесятые все, что еще осталось, переделали в жилой дом.

Но это дела прошлые, а при новых порядках в церкви снова шли богослужения, а значит, им с Валюшкой можно было кормиться подаяниями.

О самом жилье и говорить нечего! Теплая норка со всеми удобствами и как раз для двух квартирантов!

Даже высокообразованный Палыч не мог сказать, откуда почти в центре города взялось подземное жилище с лазом, выходившим наружу в весьма неприметном, надежно спрятанном от постороннего взора месте. Валюшка рассказывала, что, обнаружив подвал, долго приглядывалась и проверяла, не наведывается ли в него кто-нибудь. Народу вокруг шастало немало. Одни строители чего стоили! Вечно искали тихое укрытие, чтобы косить от работы!

Однако уютный подвал, идеально подходивший для жилья, оказался ничейным, и Валюшка заняла его на законных основаниях.

Палыч долго не решался перейти в Валюшкины пенаты именно из-за обилия вокруг людей. Одно дело субтильная дама. Юркнула между чепыжей, никто и не заметил. Он – дело другое. Видному мужику пластаться ужом по земле неловко. Унизительно как-то для такого эстета!

Валюшка долго уговаривала, а ему и хотелось, и сомнения брали. До тех пор, пока лично не убедился, что о практически заваленном подземном жилище не известно, кроме них, ни одной живой душе.

Но самое интересное Палыч открыл для себя позднее, начав обследовать новые апартаменты.

Это была не просто неизвестно кем и когда вырытая нора, а сохранившийся невесть с каких времен подземный ход, уходивший глубоко под землю и тянувшийся, как предполагал Палыч, на несколько километров. Понять, куда именно, было невозможно. Через несколько метров ход сужался, начинался второй, за которым угадывалось неведомое и пугающее. Набравшись храбрости, Палыч как-то попробовал дойти до конца одной ветки и обнаружил, что заканчивается она каменной кладкой.

В иные дни Палыч долго стоял возле завала и расслышал, как ему показалось, шум далекой воды. А, может, это только чудилось. Во всяком случае, никакого намека на присутствие в подземелье людей он не обнаружил.