– Откуда ты взялся? – наконец, Коэн задает вопрос, которого я давно жду. – Я знаю всех беспризорников в округе.

– А я не был беспризорником… – И рассказываю историю бедного сироты, который работал четыре года на заводе, пока не воткнул отвертку в глаз извращенцу, попытавшемуся его изнасиловать, а потом отправился на расправу к стражам порядка.

Говорю. Коэн внимательно слушает и, в отличие от беседы с Мышонком, задает вопросы. Особенно его интересует, как мне удалось сбежать. Приходится признать, что Коэн далеко не дурак: выдуманный побег – слабое место моей истории, потому что все остальное – правда.

– Повезло, – отвечаю с усмешкой. Если он начнет расспрашивать о подробностях побега, мне конец, но мой расчет верен: уверенный голос и отсутствие страха заставляют его поверить.

– И ты хочешь остаться с нами? – спрашивает он.

– Любой хочет остаться там, где тепло. – Пожимаю плечами. – Но ничего не бывает бесплатно. Какая цена?

Коэн окончательно расслабляется. Поверил.

– Цена… – Он ухмыляется. – Цена – преданность. Всецелая. Выполнение работы на общее благо. Мое слово – закон. Если я говорю: прыгай, – прыгаешь. Говорю: не дыши, – задыхаешься. – Молчу и не думаю спорить, пусть говорит. – Мышь не первый, на кого поднял руку Здоровяк Сид, – продолжает Коэн, – он уже как-то убил одного из наших, и я доволен, что ты с ним поквитался. Можешь считать это первым взносом. А дальше посмотрим.

Ни слова о деятельности банды. Доверие мне придется заработать.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Прыгать?

Коэн заходится в хриплом хохоте, оценив мою шутку.

– Я скажу когда, – отвечает, отсмеявшись. – А сейчас иди, у нас есть пара пустых коек, Рыжий тебе покажет. Скажи, я приказал провести экскурсию.

Киваю, после чего поднимаюсь, подхватываю куртку и выхожу.

Стоит мне появиться из-за шторы, как упомянутый ранее Рыжий тут как тут. Интересно, подслушивал? Судя по отношениям в банде между главарем и рядовыми членами, не посмел бы.

– Брэд, – обращаюсь, – ты же Брэд? – С готовностью кивает. – Коэн сказал, ты покажешь мне, что и как и где незанятая койка.

– О чем речь! – приосанивается мальчишка, будто ему поручили важнейшую миссию. – Кстати, можешь звать меня просто Рыжий, так все зовут.

– Но тебя ведь зовут Брэд? – Дожидаюсь растерянного кивка. – Вот и буду звать тебя Брэд, – оканчиваю фразу.

– Л-ладно, – удивляется Брэдли Попс, но видно, что он доволен.

– Ну, так что? – устаю стоять столбом и тороплю парнишку. К тому же в моих руках все еще находится куртка, которую я не знаю, куда деть. – Показывай хоромы.

Брэд сразу делается серьезным, ответственно подходя к взваленным на него обязанностям. Хмурится, чешет затылок.

– Та-а-а-ак, – протягивает, точь-в-точь учительница математики, которая преподавала в моем классе еще в той, моей другой жизни. Тоже, наверное, где-то видел и повторил. – Куда бы тебя поселить?

– А что, большой выбор? – не верю, тут не так много места.

– Выбор есть, – кивает Попс, – целых два! – И он с гордостью показывает мне два пальца. Уважительно присвистываю.

Мы идем по проходу и останавливаемся у одной из «комнат». Попс без стука и предупреждения распахивает импровизированную дверь из шторы, и я вижу две узкие койки, между которыми от силы полметра, где стоит трехногий облезлый табурет – точная копия того, на котором восседал Коэн. Одна из коек занята: на ней сидит парень на пару лет старше меня, светлые волосы до плеч, нос не единожды ломаный.

Парень смотрит на меня с плохо скрываемым презрением. Тонкие губы недовольно кривятся.

– Что, – хмыкает, – оставил он тебя? – тем не менее обращается ко мне напрямую. Во взгляде и позе открытая враждебность.