Намотав на маховик шнур, я резко его дернул. Двигатель чихнул пару раз, но не завелся.

Александр обернулся и сказал:

– Плесни в карбюратор грамульку. Чего капризничает? Без ста граммов завестись не хочет?

Я сдернул шланг с соска двигателя, прижал его пальцем, качнул грушей. Тонкая струйка бензина брызнула в карбюратор через воздухозаборник. Надев шланг на сосок, я качнул грушу еще пару раз.

Двигатель завелся, разорвав тишину, укутавшую Енисей, но обороты были слишком большие.

– Сбавь немного, чего движок насилуешь? – крикнул я Александру.

– Ничего, пусть прогреется. Врубай ход, – ответил Александр, сбавляя обороты, – и с Богом дальше.

Проплыв до фарватера, мы решили перекусить. Чтобы течение не сносило лодку, не стали глушить мотор, а оставили его работать, но только на холостых оборотах.

– Где наша сумка с продуктами? – спросил я у Саши.

– Где-где? В избе осталась, – нервно ответил он.

Порывшись в своем рюкзаке, я вытащил оттуда банку свиного паштета и бутылку водки. Подал все это Саше, который уже успел достать из бардачка кружку. Ловким движением открыл бутылку, налил и молча выпил. Тут же поднес и мне такую порцию.

– На, пей – произнес он, держа кружку в протянутой руке.

– Не буду! – сказал я.

Пить мне действительно не хотелось, да и кушать тоже. Захотелось воды, и, перегнувшись через борт лодки, я черпнул ладошкой из Енисея и сделал несколько глотков. Потом, усевшись на борт, смотрел на то место, откуда совсем недавно пришлось бежать в таком страхе.