Немного помолчав, Володя хмуро поинтересовался:

– У вас есть предложение получше? Я готов выслушать!

Обречённо свесив голову, Анри некоторое время размышлял.

– Хорошо… – произнёс он отчего-то осипшим голосом. – Давайте обсудим этот вариант, раз уж других, не столь радикальных, у нас, попросту, не имеется. Итак, повторю свой вопрос: в итоге этой стерилизации наш корабль вместе с нами не превратится в облачко ионизированного газа?

– Нет, не превратится, – уверенно ответил Максимов. – Реактивная струя на выходе из сопла имеет температуру три тысячи градусов. Но уже метрах в трёхстах она меньше тысячи. Мы переведём двигатель на минимальный режим. Вы приближаться к соплу будете с достаточно большой дистанции. Контрольные приборы, я полагаю, у вас имеются? Вот и замечательно! В ходе сближения кораблей вы сможете контролировать температуру корпуса в носовой части. Если она будет нарастать до угрожающих величин, вы тут же уйдёте вбок. И – всё… Кстати! Вы уж сами-то в нас не «впишитесь», не разбейте нам двигательную установку. А то тогда всем – и нам, и вам будет полный кирдык.

– Мы постараемся, чтобы не было «кирдык» – вздохнув, пообещал Эррон. – Начинаем!

На главном мониторе было видно, как европейцы постепенно начали смещаться назад. Минут через десять, когда расстояние между кораблями составляло, примерно, с полкилометра, «Синий Ястреб» начал манёвр по перемещению к центру реактивной струи нашего двигателя. Все молча, напряжённо наблюдали за этим процессом. Вот, европейцы начали смещаться вперёд внутри ослепительного факела раскалённого, ионизированного газа. Вот они всё ближе и ближе к дюзе, исторгающей струю, способную с момент расплавить самую тугоплавкую сталь.

– Куда они прут?!! Зачем прямо, к соплу подбираются? Жить, что ли, надоело?.. – не выдержав, выпалил Женька Аладдинов.

Повернувшись лицом в сторону кормы и, поводив руками, Надежда сообщила:

– Всё будет хорошо! Им уже можно выныривать – струёй плазмы всех «амёб» сдуло.

– Эй, Анри! Если меня слышишь, можете возвращаться на прежний курс. Процесс стерилизации поверхности вашего корабля успешно завершён! – объявил Максимов.

Через пару минут «Синий Ястреб» вышел из факела двигательной установки и появившийся на главном мониторе Эррон переспросил:

– Владимир, вы что-то сказали? Из-за помех я ничего не понял.

– Я сказал, что ваш корабль чист! Наш специалист по биолокации Надежда уже определила, что квазибиологические образования на поверхности вашего корабля отсутствуют. – Володя улыбнулся и чуть развёл руками.

– Это очень радует! – просиял Анри. – Огромное мерси, мадемуазель Надежда! Теперь у нас осталась одна проблема – вернуться домой. У вас есть какие-то предположения, как бы это можно было сделать?

– Предположения есть. Но, боюсь, потребуется и ваше участие, ваше старание. Без вас мы ничего не сможем сделать. – Максимов как-то особенно посмотрел на своего коллегу.

Тот отчего-то вдруг смешался, замялся, как школьник, которого уличили во вранье по поводу двойки.

– В-Владимир, что в-вы имеете в виду? – спотыкаясь на каждом слове, уточнил Эррон.

– Анри, давайте, как говорят, по-моему, преферансисты, «откроем карты»? – Володька смотрел на него с откровенной иронией. – Я почти уверен в том, что наше с вами незапланированное перемещение в этот пыльный уголок Вселенной произошёл не просто так, а в связи с тем, что оба наши экипажа вели охоту за неким необычным объектом? Я прав?

По лицу Анри было видно, что Максимов своим предположением, можно сказать, попал в «яблочко». По лицу Эррона пробежала судорожная гримаса. Было видно, что он хочет всё откровенно рассказать, но что-то ему мешает. Боязливо покосившись в сторону своего экипажа, с деланым смехом француз недоумённо потряс головой.