– Ну, по-моему, лететь по тому же вектору в обратную сторону – мысль правильная… – согласилась Надежда. – Надеюсь, когда мы вернёмся к исходной точке пространства, электроника нас об этом известит?

– Да, разумеется! – подтвердил Максимов. – По данным навигатора, при теперешней скорости нам двигаться в том направлении больше часа. Было бы, конечно, здорово, если бы нас снова засосало в ту же гравитационную воронку, чтобы мы в, так сказать, автоматическом режиме, переместились в обратном направлении. Я специально не даю форсажа, чтобы приблизиться к нужной точке пространства на самом малом ходу.

– Володя, а ты с «Синим ястребом» контачить больше не планируешь? – осторожно поинтересовался Женька Аладдинов. – Что-то ты с ними слишком уж жёстко расстался… Мне кажется, оба наших экипажа сейчас оказались в такой ситуации, когда надо друг друга поддерживать, а не выяснять отношения.

Как-то непонятно улыбнувшись, Володька, приподняв руку ладонью вперёд, изобразил жест, которым он, как бы, хотел сказать: спокойствие, всё под контролем! Окинув взглядом главный монитор, на котором светился продолговатый силуэт «Синего ястреба», летящего параллельным курсом, он негромко уведомил и Женьку, и всех прочих:

– Ребята, не переживайте! Никто на произвол судьбы бросать их здесь не собирается. Мы их от падения на Меркурий-дубль спасли? Спасли. Теперь надо избавить от «зоопарка», который сейчас резвится по их кораблю. Но у них какие-то непонятные «бзики». Ну, пусть немного помозгуют на досуге, как им быть дальше, а потом выйдут с нами на связь. Всё будет нормально!

Максимов оказался прав. Прошло ещё несколько минут, и на экране главного монитора снова появился Анри. На этот раз он выглядел несколько сконфуженным.

– Владимир, – подкашливая, скомкано заговорил он, – вы сказали, что, возможно, у нашего корабля не совсем те параметры плазменной оболочки, чтобы разделаться с прицепившимися к нам тварями. Понимаете, я, действительно нахожусь под подпиской о неразглашении технических данных нашего генератора плазмы. Прошу вас не обижаться. Только что мы ещё раз попытались стерилизовать поверхность корабля потоком плазмы. Вы не могли бы дать экспертную оценку результатов стерилизации?

Володька взглянул на Надежду. Та, утвердительно кивнув в ответ, всё так же, молча, направила руки с расширенными пальцами в сторону, следовало понимать, «Синего ястреба», летящего в нескольких километрах от нас. Все молча, выжидающе смотрели на неё. Неожиданно резко встряхнув руками, как если бы стряхивая с них что-то невидимое, но очень липкое, Надежда сама повернулась к монитору и чуть виновато произнесла:

– Вынуждена вас огорчить, Анри. Амёбы никуда не делись. Ваш корабль инфицирован. Что я хотела бы сказать? Да, вопрос о возвращении обоих наших кораблей в наш мир всё ещё остаётся открытым. Но у меня есть ощущение того, что общими усилиями мы сможем найти дорогу домой, в свою Вселенную. Однако к тому моменту вас надо будет обязательно освободить от этих опасных «попутчиков». Насколько я это ощущаю, они прекрасно себя чувствуют в открытом космосе, и даже уже начали размножаться. Кто знает, что может произойти, попади они на Землю?

– Скажите, Анри, у вас плазмо-генератор системы Принтсона или Шверберга? – несколько иронично поинтересовался Максмов.

Удивлённо захлопав глазами, Эррон нехотя признался:

– Принтсона…

– Тю-у-у-у!.. – рассмеявшись и, махнув рукой, пренебрежительно поморщился Сашка Заказов. – Тоже мне, «вселенский секрет»! Анри, это же вчерашний день, самое хреновое… Ой! Гм-гм… Надя, извини! Самое слабое устройство генерации плазмы. Его частота всего полсотни гигагерц, а рабочее тело – ионизированный цезий. Наш «генер» выдаёт больше ста гигагерц и работает на азоте.