Перед ними на экране разворачивались сцены "Хеллбоя" – фильма, который Олег выбрал после долгих споров с видеопрокатом.

– Ты заметил, какой у него револьвер? – Настя кивнула на экран, где главный герой целился из огромного оружия.

Олег подался вперёд, приглядываясь.

– Вот это монстр. Смотри, как лежит в руке. Идеальный баланс.

– Ты и правда видишь в этих железках красоту? – Настя улыбнулась, не отрывая глаз от экрана.

– Вот это я бы в коллекцию забрал, – Олег указал на экран. – Такие вещи делают не просто так. В них история, мысль, душа.

Настя покачала головой, но в её глазах светилось понимание. Она протянула руку, коснулась его волос, слегка взъерошила.

– Тебе бы историю оружия преподавать, а не код писать.

– И кто будет нас кормить? – Олег поймал её руку, поцеловал запястье.

Настя потянулась к чашке с чаем, сделала глоток. На экране Хеллбой снова достал свой револьвер, и Олег невольно залюбовался оружием.

– Интересно, это реальная модель или придуманная для фильма?

– Ставлю на придуманную, – отозвалась Настя. – Слишком уж… кинематографично.

Олег покачал головой:

– Нет, такие пропорции, механика… Это что-то настоящее. Может, прототип.

Она прислонилась к его плечу, тёплая, живая. Олег обнял её одной рукой, вдыхая запах волос – жасмин и что-то неуловимо её, Настино. Простое, совершенное счастье.

– Знаешь, – тихо сказала она, – мне нравится, как ты увлекаешься. Даже если это пистолеты и ружья.

Он молча поцеловал её в висок.

Настя задумчиво посмотрела на мужа. Его лицо, освещенное голубоватым светом экрана, выдавало искреннее восхищение. Она редко видела Олега таким – с этим мальчишеским блеском в глазах, с этой нескрываемой страстью. Обычно он был сдержан, расчетлив. Но сейчас, разглядывая оружие в руках киногероя, он словно преобразился.

Настя улыбнулась про себя. Эта его черта – способность восхищаться вещами, которые другим казались странными или даже пугающими – всегда трогала её. В его увлечении оружием не было ничего кровожадного. Для него это была форма искусства, история, заключенная в металле.

– Ты серьёзно? – спросила она, приподняв бровь. – Именно этот револьвер?

Олег пожал плечами, не отрывая взгляда от экрана.

– Просто интересно. Красиво сделано.

Настя ничего не ответила, только смотрела на него чуть дольше обычного. Что-то в его словах, в этом простом "красиво сделано", заставило её задуматься. За годы совместной жизни она привыкла к его коллекции, к тому, как бережно он относился к каждому экземпляру. Но сейчас в его голосе прозвучало что-то особенное – не просто коллекционерский интерес, а нечто большее.

Она отпила ещё чая, продолжая наблюдать за мужем. Фильм шёл своим чередом, но Настя уже не следила за сюжетом. Она запоминала этот момент – как он сидит, подавшись вперёд, как внимательно рассматривает детали на экране, как его пальцы непроизвольно повторяют хват оружия.

Возможно, это была просто мимолётная фраза. Но что-то подсказывало ей, что эти слова значили для него больше, чем он сам осознавал.

Фильм закончился. Титры медленно ползли вверх по экрану, но ни Олег, ни Настя не спешили вставать. Комната погрузилась в приятный полумрак. Снаружи всё ещё шелестел дождь, барабаня по крыше и оконным стёклам. Настя потянулась к пульту и выключила телевизор. Внезапная тишина окутала их, словно тёплое одеяло.

– Знаешь, – сказала она, поворачиваясь к мужу, – иногда я думаю, как быстро летит время. Кажется, только вчера мы переехали в этот дом, а уже сколько лет прошло.

Её голос звучал мягко, почти мечтательно. В темноте Олег не мог разглядеть выражение её лица, но чувствовал тепло её тела рядом.