Олег почувствовал, как что-то надломилось внутри. Это была не боль – это было хуже. Осознание неизбежности, против которой он боролся все эти месяцы.

– Я не хочу этого, – произнёс он, и голос его дрогнул. – Я не хочу никаких револьверов. Я хочу, чтобы ты осталась.

Настя смотрела на него спокойно. В её глазах не было страха или сожаления – только бесконечная нежность и что-то ещё, словно она видела дальше, чем он мог представить.

– Ты нужен себе. И детям. И миру, – её голос звучал тихо, но в нём была сила, которую болезнь не смогла отнять. – Ты просто забыл.

Олег отвернулся к окну. За стеклом качались ветки дерева, которое они посадили вместе пятнадцать лет назад. Как это было давно. Как это было недавно.

– Мир прекрасно обойдётся без меня, – сказал он горько.

– Нет, – Настя покачала головой. – Не обойдётся. Потому что твой мир – это не только ты. Это Алекс и Наташа. Это всё, что ты любишь. Всё, что мы любили вместе.

Олег молчал. Что он мог сказать? Что жизнь без неё казалась пустой декорацией? Что он не представлял, как будет просыпаться по утрам и не видеть её рядом?

– Обещай мне, – настаивала Настя. – Найди эти револьверы. Не ради них. Ради себя. Ради того, что ты чувствуешь, когда находишь то, что искал.

Олег посмотрел на её руку – такую хрупкую, с выступающими венами. Эта рука гладила его по голове, когда ему было плохо. Эта рука держала их детей, когда они были крошечными. Эта рука перелистывала страницы книг, которые они читали вместе.

– Обещаю, – сказал он наконец.

Не как герой из фильма. Не как человек, уверенный в завтрашнем дне. А как человек, который боится остаться ни с чем. Как человек, хватающийся за соломинку, потому что альтернатива – пустота.

Дом опустел после её ухода. Тишина заполнила все углы, словно вода – затонувший корабль. Медицинское оборудование увезли. Кровать застелили свежим бельём. На тумбочке больше не было лекарств – только стакан с засохшими цветами, которые Олег не решался выбросить.

Врачи говорили, что конец был мирным. Что она просто уснула и не проснулась. Что боли не было. Олег кивал, слушая их слова, но внутри знал: боль осталась с ним.

Он сидел в кресле у окна, глядя на закат. Тот же вид, что Настя видела в последние месяцы. То же небо, только теперь – без неё. На коленях у него лежал конверт. Простой белый конверт с его именем, написанным её почерком.

Он нашёл его сегодня утром, перебирая её вещи. Конверт был спрятан между страницами её любимой книги – "Мастер и Маргарита". Страницы, где Маргарита летит над ночной Москвой, обретая свободу.

Олег не спешил открывать письмо. Он сидел, поглаживая бумагу пальцами, словно это была её рука. Наконец, медленно, почти болезненно, он вскрыл конверт.

"Если ты видишь эти строки – остановись, не продолжай путь."

Олег пробежал глазами фразу несколько раз. Что скрывалось за её словами? О каком пути она говорила? Почему просила не идти дальше?

Он перевернул листок, но обратная сторона была пуста. Никаких объяснений, никаких подсказок. Только эта фраза, повисшая в воздухе как недосказанное предупреждение.

Олег сложил письмо и вернул в конверт. Затем встал, подошёл к комоду и положил его в верхний ящик, где хранил важные документы. Он не понимал смысла послания, но чувствовал – это важно. Это последнее, что она хотела ему сказать.

Вернувшись к окну, он смотрел, как догорает закат. Мысли текли медленно, как остывающий воск.

Впереди была пустота, которую нужно было чем-то заполнить. И единственное, что у него оставалось – её просьба. Найти то, что казалось невозможным. РШ-12. Два прототипа, о которых почти никто не знал.