Рожденная водой Эбби-Линн Норр

A.L. Knorr BORN OF WATER

* * *

Тем, кто в опасности на море[1]

Пролог

Польша. Наши дни

– Лучшие на свете, – Антони протянул Мартиниушу набитую документами папку. – Но я все-таки не понимаю, зачем искать среди иностранцев. У нас и в Гданьске наберется прекрасная команда.

Мартиниуш взял папку покрытой старческими пятнами рукой и придвинул стул к деревянному столу, за которым когда-то работали и его отец, и отец его отца.

– Все просто: эта задача не для всех. Нам нужны лучшие, и неважно, поляки они или нет.

– Не представляю, что скажут наши сторонники, когда узнают, что мы предпочли зарубежную команду, – задумчиво проговорил Антони. – Мне-то все равно – пусть победит сильнейший. А вот здешним палец в рот не клади, если вы понимаете, о чем я.

– Брось. Не так много у нас осталось сторонников. Большинство и не поляки вовсе. Мир давным-давно забыл о крушении «Сибеллен». Кого мы выберем – не их ума дело. – Мартиниуш достал из переднего кармана очки в проволочной оправе и водрузил их на кончик носа. Для человека, которому хорошо за семьдесят, зрение у него было весьма неплохим – очками он пользовался, только когда читал. – Спасибо, Антони.

Старик взмахнул рукой, отпуская помощника.

Антони кивнул и вышел из кабинета.

Мартиниуш принялся неспешно пролистывать папку. В окно сквозь деревья струились ранние лучи утреннего солнца, освещая страницы. У правой руки старика стояла чашка горячего чая «дарджилинг»[2]. Поднеся дымящуюся чашку к губам, он отложил очередное досье и остановил взгляд на статье с фотографией. Глаза его расширились от потрясения, а чашка застыла на полпути к губам. Рука задрожала, и он торопливо, мимо блюдца, поставил чашку на стол, запятнав поверхность антикварного деревянного стола каплями воды. Взял страницу обеими руками и поднес ее почти к лицу, словно хотел убедиться, что глаза его не обманули.

– Не может быть, – он прищурился, вглядываясь в изображенную на фотографии женщину. – Неужели она?

Глава 1

– Мам? – Пена от зубной пасты полетела во все стороны. Я стояла в пижаме посреди гостиной с зубной щеткой в руке.

По телевизору шли новости. Сбоку от размалеванного лица ведущей красовалась фотография кинозвезды Рейчел Монтгомери, закатившей со своей свитой вечеринку на яхте. Я собиралась в школу в последний раз в этом учебном году и вдруг услышала, как из телевизора доносятся слова «шторм», «яхта» и «спасение». Всю неделю по утрам наш телик показывал только новостные блоки. Обычно я пропускала их мимо ушей. Но не в этот раз.

– Через несколько минут, – тараторила ведущая, – мы вернемся с подробностями ужасных событий, произошедших с мисс Монтгомери в бухте Чертово Око.

Началась реклама.

– Что случилось, Тарга? – донесся с подъездной дорожки голос мамы, которая в эту минуту погружала ящики в служебный грузовичок.

– Кораблекрушение! – едва успела выпалить я: еще чуть-чуть, и зубная паста потекла бы по подбородку. Я бросилась на кухню, сплюнула в раковину и схватила полотенце, чтобы вытереть лицо. Долго бежать не пришлось: кухня у нас – часть гостиной, плита и все прочее отделены от комнаты небольшим буфетом.

Мы живем в отремонтированном трейлере. С тех пор как папа скончался – это случилось почти девять лет назад, когда мне было восемь, – наша жизнь изменилась не в лучшую сторону. В то время мама не работала, и двухэтажный загородный дом стал нам больше не по карману. Пришлось перебираться в трейлерный парк на окраине Солтфорда, городка на восточном побережье Канады. Парк, к слову, довольно милый – ну точно не хуже других. Наши соседи пекутся о своих жилищах и небольших садиках, словно об итальянских виллах. «Трейлер не помойка», – гласит неофициальный местный закон. Скажу честно: если судить по тому, насколько красив и ухожен дом, худших жильцов, чем мы с мамой, не найти во всем парке. Наш трейлер – самая что ни на есть помойка. Не то что сада – у нас и горшков с геранью в помине нет. Лужайка засыпана гравием, а к входной двери ведут треснувшие посередине бетонные ступени. Не подумайте, что мы нищие: мама вкалывает по полной, чтобы обеспечить меня всем необходимым. Вот только состояние нашего дома у нее далеко не на первом месте.

Пока шла реклама, я сполоснула в раковине гейзерную кофеварку и приподняла крышку переполненного мусорного ведра, чтобы вытряхнуть туда спитой кофе. Крышка соскочила с петель, ведро накренилось, и липкая луковая кожура вперемешку с гниющими апельсиновыми корками вывалилась наружу, прямо на мои босые ноги. Я вздохнула, задержала дыхание и, собрав с пола вонючую массу, вынесла ведро на улицу.

Следить за всем, что требует ухода и ремонта, приходится мне. Маме присматривать за трейлером некогда: она слишком занята работой. Ее послушать – так мы живем просто по-королевски, ведь зимой у нас тепло, есть электричество и вода. Моя мама – Майра Мак’Оли – полная противоположность материалистке. Она совершенно равнодушна к вещам, поэтому ей и не удается поладить с людьми, которые украшают свои дома дорогостоящими предметами искусства, тратят тысячи баксов на хлопковую простыню или покупают хороший автомобиль. Нет, она вовсе их не осуждает, просто ей смертельно скучно болтать о подобной чепухе. Так что найти друзей – и тем более сохранить с ними хорошие отношения – маме ох как непросто. Не то чтобы она сильно из-за этого переживала. Порой мне кажется, что из всех людей на свете ей нужна только я одна. Ну и мои друзья, конечно, – но лишь потому, что они интересны мне. Тот, кто дорог мне, дорог и моей маме.

Я принесла ведро обратно в дом, сполоснула его, поставила под раковину и продолжила заниматься кофе. Высыпав свежую заварку в фильтр, прикрутила верхний резервуар к нижнему, зажгла спичкой нашу газовую плиту – ей лет шестьдесят, не меньше, – поставила кофеварку на мерцающее голубое пламя и выглянула в переднее окно. Мама заканчивала запихивать ящики в служебный грузовичок. В них хранилось водолазное снаряжение, которое она использовала как прикрытие, чтобы никто на работе не разгадал ее секрет. Увы, оно же было и проклятьем всей ее жизни.

На каждом черном ящике стоял штамп с надписью «Поисково-спасательная служба „Синие жилеты“». То же было написано сбоку на грузовике, который маме предоставил ее шеф Саймон, когда она заключила с компанией новый контракт. Начальство явно ей благоволило: ни один другой работник не удостоился подобной привилегии. Ирония же заключается в том, что маме автомобиль нужен меньше, чем любому из ее коллег.

Я улыбнулась, увидев, как грузовик качнулся под тяжестью последнего ящика. В нем, наверное, лежали водолазные грузы. Мама захлопнула дверцу, встретилась со мной взглядом кристально-голубых глаз и смущенно улыбнулась. Я покачала головой.

Забурлил кофе, и когда я направилась к плите, чтобы налить его в чашку, на меня вдруг нахлынула волна грусти. Я знаю, что моя мама ненавидит маску, за которой вынуждена скрываться от всего мира, и свою тайну хранит лишь из любви ко мне.

Пролетев по подъездной дорожке и одним прыжком преодолев ведущие к крыльцу ступени, она вошла в дом. Я невольно вздрогнула: входная дверь закрылась с такой силой, что стены трейлера затряслись. Моя мама сильнее всех, кого я знаю, и к нашей собственности она относится не менее пренебрежительно, чем к бесполезному снаряжению для дайвинга.

– Серьезно, мам? – я протянула ей яву[3]. – Оборудование, которое доверил тебе Саймон, стоит десятки тысяч долларов, а ты относишься к нему, как к боксерской груше!

– Это вопрос? – Она залпом осушила чашку, словно там был виски, и протянула ее мне. – Ты что-то говорила о кораблекрушении?

Я указала подбородком на телевизор и пошла сполоснуть мамину чашку. На экране возникла заставка новостей, возвещавшая об окончании рекламы и продолжении репортажа. Я смотрела сюжет, стоя на кухне, а мама – из крошечной прихожей.

– Вчера суперзвезда Рейчел Монтгомери и ее друзья устроили вечеринку на спортивной яхте. Недалеко от побережья их застигли сильный ветер и девятиметровые волны, – рассказывал ведущий. – Яхта налетела на скалы и, как и многие ее предшественники, потерпела крушение в бухте Чертово Око. – Ведущему, конечно, следовало оставаться беспристрастным, но, будучи местным жителем, он явно счел затею Рейчел Монтгомери и ее друзей глупостью вселенского масштаба.

Бухта Чертово Око представляет собой большой залив, окруженный зубчатыми скалами. Расположена она меньше чем в восьми километрах от Солтфордского пляжа, куда в летнее время стекаются толпы туристов. Бухта печально известна сильными течениями, большими волнами и внезапными штормами. По форме, если смотреть на карту, она напоминает злобный глаз, чем и заслужила свое официальное название. «Чертово Око» звучит зловеще, но здешним обитателям этого показалось мало: из-за бушующих волн, бьющихся о зубчатые скалы, в народе бухту окрестили «Кладбищем». Само собой, так ее называют только местные. И не зря: каждое лето какой-нибудь невезучий турист, приехавший полюбоваться природой, непременно попадает в беду. Людей притягивают суровая красота этих мест и чувство уединения, которое они дарят. Местные, конечно, осведомлены лучше, поэтому обходят Чертово Око стороной. Но туристы продолжают приезжать, невзирая на предупреждения, которыми городская администрация напичкала информационные брошюры.

Вперед