– Спасибо, – тихо и сипло проговорил он.

Гнев стал закипать у меня в жилах, и я напомнила себе, что надо рассказать полиции о каком-то типе в зеленой футболке с желтыми полосками. Может, этих негодяев поймают еще сегодня, если поторопятся.

За спиной заскрипело стекло. Я обернулась и увидела, что Исайя зашел в лавку. Лицо его побледнело. Под глазами опять появились фиолетовые круги, щуплая грудь ходила ходуном.

– Нет, милый, выйди отсюда, пожалуйста. Сиди там, – я указала рукой на скамейку. – Я вернусь очень скоро, ладно?

Мальчик покачал головой и шагнул ко мне, обхватив себя за локти. Он не хотел оставаться один, ничего удивительного. Лучше всего было бы взять его на руки, но сначала надо вытащить из магазина раненого старика. И побыстрее.

Запах дыма ударил в ноздри, и я вытянула шею, разглядывая комнату за прилавком. На металлических полках кладовки высились стопки коробок с товарами. Луч света, падающий из маленького окошка под потолком, выхватывал из полумрака только часть помещения. Откуда же шел дым?

Бах! Бах!

От неожиданности я шлепнулась на пол, огласив помещение непроизвольным испуганным криком, сердце дико заколотилось. Две вспышки яркого света озарили кладовку, и перед глазами у меня замелькали мушки.

– Фейерверки, пиротехника, – пробормотал старик и снова попытался встать.

Исайя заплакал. Я в первый раз слышала, как он издает хоть какие-то звуки. Его плечики содрогались, ручки закрывали рот, пытаясь заглушить хриплые всхлипывания.

– Это фейерверки, Исайя. – Я, шатаясь, поднялась на ноги, старательно выравнивая дыхание. – Просто фейерверки. Ты в безопасности. – Мой голос дрогнул. – Но отсюда лучше уйти. Возвращайся на скамейку, Исайя. Мы выйдем следом, ладно? – Я поперхнулась дымом и закашлялась – вот же едкий, зараза!

Я сунула руки под мышки старику. Напряглась, дернула его вверх – не слишком обходительно. Он охнул. Подтянул ноги к себе…

Хлоп! Хлоп! Кс-с-с! Бах! Бах! Бах!!!

Магазин сотрясла целая серия локальных разрывов разной мощности.

Мы все трое втянули головы в плечи. В ушах гудело, стробоскопический эффект от вспышек на пару секунд лишил меня зрения.

Бум!

Порыв горячего воздуха от взрыва, слишком сильного для фейерверка, отправил меня на пол, прямо на груду битого товара. Я вскрикнула, когда старик повалился мне на лодыжки, что-то острое вонзилось в колено, а жгучая боль прорезала левую ладонь. Стены затряслись, с потолка посыпалась пыль.

– Исайя! – крикнула я. Во рту пересохло от страха.

Свалившаяся со стен и сверху мелкодисперсная дрянь залепила мне глаза. Я отчаянно терла их руками. Все попытки притворяться, что я контролирую ситуацию, улетучились. Исайя не отзывался, и от этого кровь застыла в моих жилах. Я едва осознавала, что позади меня мелькают язычки пламени и становится все жарче.

Послышался резкий металлический скрежет. И удар об пол такой силы, что я зажмурилась и прикрыла уши. Лавка погрузилась в темноту – захлопнулись противопожарные жалюзи.

Треск языков разгорающегося пламени раздавался за открытой дверью подсобки. Старик быстро заговорил по-итальянски и потянулся к мобильнику, лежавшему на прилавке.

Жар исходил из кладовой волнами. Что бы там ни горело, оно точно содержало пластик и химикаты. Токсичные вещества постепенно заполняли воздух. У меня отчаянно кружилась голова. Но я неожиданно обрела присутствие духа, перестала тереть глаза и просто помигала – зрение действует, отлично.

Пошатываясь, я поднялась на ноги. Левая ладонь ныла и была мокрой и липкой. Я обхватила старика здоровой правой рукой и потянула его изо всех сил к входной двери. Я жутко боялась нового взрыва. Пот стекал по телу: температура в лавке подскочила раза в два, и адреналин растекся по телу. Ноги подкашивались.