Бредущий с ней плечом к плечу Пятак тихонько присвистнул.

– Не очень-то приятно знать, что между нами и землей только эти доски. Не помните, что сказал главный Летун? Какая тут высота?

– Лучше не зацикливайся, – посоветовал Шестой по другую сторону от Феникс, делая осторожный шаг вперед.

До конца платформы было футов десять.

Феникс всматривалась в доски, выискивая малейшее изменение цвета или текстуры. Пятак прощупывал острием меча каждый дюйм. Шестой использовал для той же цели наконечник стрелы.

– Пока ничего, – сообщил Пятак, проверив очередную балку. Все его веселье как ветром сдуло. На лице застыло серьезное, сосредоточенное выражение.

Восемь футов до края.

Феникс осторожно продвигалась вперед, в глазах рябило от алого. Хрум замер, не отводя взгляда от настила.

Семь футов.

Стрела Шестого почти беззвучно вонзалась в дерево.

Шесть футов.

Феникс старалась не смотреть вперед, на бесконечную синеву, подстерегавшую их в случае ошибки.

Пять футов.

Лоб Пятака покрылся испариной.

– Мы почти у цели, – шепотом сообщил он, выставив меч.

– Вон там! – Феникс вдруг различила крошечное изменение в узоре дерева, настолько незначительное, что его можно было бы и не заметить, если не приглядываться.

Ее рука взлетела вверх и перехватила запястье Пятака прежде, чем острие его меча коснулось балок.

– Где? – шепнул Шестой. – Ага, вижу.

Все трое дружно попятились. Казалось, до края платформы оставалось еще добрых пять футов. На самом деле край был не более чем в дюйме от них. Еще шаг – и они бы рухнули в пропасть.

Воцарилось гробовое молчание, даже ветер затаил дыхание. И вдруг Пятак метнулся вперед, вонзил меч в затаившуюся тварь и отскочил, когда воздух прорезал истошный визг.

Плечом к плечу троица отодвинулась еще дальше, едва из раны монстра хлынул поток жидкости, стремительно меняющий все вокруг себя. Кроваво-красные доски покрылись рябью, вздыбились, извиваясь, постепенно их цвет и текстура преобразились, и взору друзей предстала мерзкая чешуйчатая тварь. Желтые глаза пылали яростью, многоногое туловище подобралось, готовое к нападению.

– Берегись! – крикнул Пятак.

Похожий на кнут хвост со свистом рассек воздух над головой Феникс, однако та успела пригнуться. Хрум благоразумно юркнул под шкуры.

Обманчивый червь ринулся в атаку, разинув пасть. Его зубы покрывал отвратительный налет, а дыхание было таким зловонным, что Пятака чуть не вырвало.

– Буэ, – скривился он.

Червь немедленно воспользовался секундной заминкой. Его хвост молниеносно метнулся вперед и пронзил бы Пятака, не выскочи вперед Феникс, которая снесла топором пару-тройку ядовитых шипов. Тварь с визгом отпрянула, из раны брызнула темно-зеленая кровь. В пылу атаки Феникс прыгнула дальше, чем намеревалась, и внезапно очутилась на краю платформы. Червь бесновался посередине, между нею и ее друзьями.

– Назад ни шагу! – побледнев как полотно, завопил Шестой.

Феникс стиснула зубы, чтобы не съязвить, и сосредоточилась на противнике. Однако вспышка раздражения высекла искру, и девочка с ужасом ощутила, как внутри у нее разгорается пламя.

Нет, нет, нет.

Она стиснула топоры и перевела дух в попытке успокоиться. Слишком поздно. По венам уже разливался огонь. С каждым ударом сердца накал нарастал, требуя выхода.

Худшего времени не придумаешь.

Червь бросал оценивающие взгляды на Охотников, выбирая самую легкую добычу.

Феникс сделала глубокий, размеренный вдох, потом еще и еще – проверенный способ, чтобы погасить пламя. Для пущего эффекта она обычно садилась в укромном уголке, закрывала глаза, но сейчас такой возможности не было, и, судя по всему, огонь это прекрасно понимал. Он разгорался все сильнее, пока не возникло тревожное покалывание в ладонях, а лоб не покрылся холодным потом.