Догматом называется истина, относящаяся к самым основам православной веры, которая не подвергается обсуждению и сомнению. Не всякое суждение религиозного характера претендует на то, чтобы быть догматом.

Например, в Римско-Католической Церкви в 1871 году папой Пием IX был введен новый догмат о телесном вознесении Матери Божией на Небо. Православная Церковь тоже почитает Матерь Божию, тоже исповедует в своем Предании, что Она в теле была вознесена на Небо, но это не является догматом в православном понимании, потому что эта истина не относится к самым фундаментальным для христианского откровения вопросам. Есть и много других позиций, которые догматами не являются, хотя они и касаются нашего исповедания веры.

В догматах, в том числе и в догмате о Святой Троице, несмотря на некоторую внешнюю новизну терминологии (употребляется, например, слово единосущный, которое отсутствует в Священном Писании), не содержится никакой дополнительной истины, никакого дополнительного Откровения по сравнению с той полнотой истины, которая была сообщена Церкви в День Сошествия Святого Духа. Догматы только раскрывают эту истину.

А что побуждает ее раскрывать? На этот вопрос есть два ответа: первый, более внешний ответ состоит в том, что православные догматы формулировались почти всегда как реакция на возникшую ересь. Когда возникало учение о Боге, не соответствовавшее тому Откровению, которое было дано Церкви в день Пятидесятницы, то в ответ на это Церковь через подвиг своих богословов вырабатывала православное догматическое учение для того, чтобы предостеречь от лжи.

Это ответ внешний, а более внутренний ответ, не противоречащий, конечно, внешнему, но говорящий о том же с другой точки зрения, ясно сформулирован уже упоминавшимся румынским богословом отцом Думитру Станилоаэ. Согласно его взгляду, богопознание является плодом благодарения, которое может быть выражено на языке, доступном разуму. Именно это, по отцу Думитру, есть догмат. Поэтому догмат не только является реакцией на ересь, охраняющей истину, барьером, препятствующим уходу в сторону, и направлением на путь Христовой Церкви, но догмат – это и плод благодарения человеческого ума Богу. Догмат являет Славу Божию и свидетельствует о Ней, как и богослужение, центр которого – Евхаристия (что в переводе означает благодарение).

Догмат о Святой Троице имеет следующие компоненты: первая – Бог Един в Трех Лицах, или, по-другому, – мы исповедуем Единое Божественное Существо в Трех Ипостасях. Греческое слово, которое переводится на русский язык как сущность, — ουσία (усия). В том понимании, которое проявлено в православной догматике, усия относится к общему, а ипостась – к личному, неповторимому. Но изначально, как это зафиксировано в греческой литературе и философии, одно из значений слова усия – индивид, а другие значения – имущество, состояние, существование, бытие и сущность, а одним из значений слова ὑπόστασις(ипостась) также является существование, сущность. То есть усилиями упомянутых выше святых отцов-каппадокийцев эти слова приобрели тот смысл, который мы им до настоящего времени придаем в Церкви, ранее же эти термины были синонимами и иногда употреблялись в значении, противоположном современному церковному значению.

И это вклад отцов-капподакийцев, причем вклад не исключительно терминологический, а – подвиг, который можно назвать (и некоторые богословы так и называют) крещением (или переплавкой) греческой философской культуры. В результате язык греческой философии стал выражать те реальности, которых в самом бытии греческой культуры, греческой философии нет, – в частности, ту реальность, которая открыта только в Божественном Откровении. Это реальность личности, Божественной Личности, и как ее проявление – человеческой личности.