Я уж не знаю, какой визитёр навещал мисс Харисон ранним утром. Но после его ухода, услышала громкий топот её каблуков, дверь чулана распахнулась и на пороге выросла надзирательница. Без предисловия она заявила мне, что намерена отвезти в семью, где отныне я буду жить, если моё поведение не вызовет нареканий у господ и их детей.

– Ступай в комнату, собери свои вещи и поторопись.

– Госпожа Харисон, мне нечего собирать. Вещей нет. Платье и башмаки на мне. На смену есть пара носков, чулок и пальтишко с шапочкой, которую связала мне миссис Кеплтон. Это весь мой гардероб.

– Не густо. Плохо хозяйка дома вас содержала. Не пытайся меня разжалобить. Номер не пройдёт. Не привыкла сочувствовать. Могла бы всего этого мне не говорить. Без слов видно, что ты – оборванка.

Не знаю, как у меня вырвалось:

– А вы – сухарь!

– Что?!

И мисс Харисон с размаха ударила меня палкой по спине.

– Немедленно собирайся, не потерплю тебя здесь ни минуты более.

И она, словно ужаленная пчелой, тут же выскочила из чулана.

***

Дорога в другую жизнь

В этот день я покинула родной моему сердцу приют и отправилась в дорогу с надзирательницей. Все оставшиеся воспитанники миссис Кеплтон выбежали на порог проводить меня. Их участь тоже была решена. Мы расставились навсегда. Горечь утраты вновь наполнила мою душу точно так же, когда мы потеряли нашу дорогую миссис Кеплтон. Я увозила отсюда махонькую котомку, в которой надёжно припрятала её бесценный подарок – книгу с инскриптом и засушенной розой. Чулки и носки распределила по карманам старенького пальто, что досталось мне с чужого плеча.

На вокзале, по обыкновению, царила суета, создавали её шумные носильщики и спешащие к своим поездам пассажиры.

Мы прошли по перрону, надзирательница предъявила проводнику билеты, и поднялась по ступенькам в поезд. Я проследовала за ней. Она цепко держала меня за руку, наверное, опасаясь, что сбегу.

Пассажиры то и дело передвигались по вагону, громко разговаривая. Распределяли поклажу под сиденьями и в нишах, утопленных в верхних углах купе, настраиваясь на дальнее путешествие.

Пожилой проводник бдительно проверял билеты на перроне, призывая всех к порядку и спокойствию. Ему некогда было угомонить шумных отъезжающих.

Устроившись на сиденье, я поглядывала в окно и с нетерпением ждала отправления. Поезд тронулся, тут же достала книгу и принялась читать, вбирая в себя тонкий аромат розы. Развернулась так, чтобы мисс Харисон не разглядела, чем я занимаюсь. На моё счастье дорога убаюкала её, и я услышала посапывание, переходящее в храп.

Сколько мы добирались, не запомнила, но долго. Выехали рано утром, приехали к месту назначения вечером. Поезд подъехал к станции и резко притормозил. Мирно спавшая надзирательница вздрогнула и очнулась. Оглядевшись вокруг, закричала:

– Наша станция. Бежим.

Она схватила меня за руку и галопом понеслась на выход. От неожиданности, не удержав книгу, выронила на пол, и она завалилась под сиденье. Я попыталась остановиться, чтобы присесть и поднять реликвию. Где там? Надзирательница со всей злостью и силой меня так дёрнула за руку, что я с трудом удержалась на ногах.

– Зачем ты тянешь меня назад? Не успеем выйти, поезд тронется, и что делать будем? – кричала она на весь вагон, невзирая на реакцию пассажиров. – Иди за мной быстро и веди себя надлежащим образом. В приличную состоятельную семью везу тебя.

Бросив прощальный взгляд в сторону своей реликвии, я послушно побежала за мисс Харисон. А она продолжала свой монолог:

– Я не хочу тратить на тебя время. Мне вернуться нужно, распределить младших детей по приютам, старших – в другие семьи.