– Кухонная кладовая, – пояснил художник. – И там же есть родник. Если не пересох, конечно.

Родник не пересох, воды хватило и на наши фляги, и на котелок. Нашлось и то, что можно было в котелок положить: крупы, слегка поеденные насекомыми, но ещё не превратившиеся в труху, соль, горсточка сушеных грибов. В другой день полежавшие пять лет продукты не вызвали бы у меня аппетита, но в тот момент от одного взгляда на бурое варево в котелке текли слюнки.

Поев, мы вымыли котелок в роднике и принялись устраиваться на отдых. Я расстелила плащ поближе к печи и устроилась на нём, подложив котомку под голову.

– Сюжет для романа: молодой барон и прекрасная актриса в замке, – хмыкнул Алекс. – Жаль, что звучит это лучше, чем выглядит.

Да уж. За время пути художник оброс щетиной. Нас обоих покрывал такой слой грязи и дорожной пыли, что кожа казалась пятнистой. В роднике мы кое-как умылись, но особо лучше не стало. Да и одежда: вытянутые на коленях брюки и потрёпанная рубашка у Алекса, штопаное трико и свитер у меня. Да два плаща, тоже знававшие лучше дни.

Я вздохнула, но грустным вздох не получился. Мне было тепло и сыто, и будущее уже не казалось таким мрачным.

– Хочешь декораций романа? – улыбнулась я. – Пожалуйста.

Мгновение, и вот уже Алекс облачён в алый камзол с золотой оторочкой. На мне – бархатное платье в тон, тёмные волосы уложены в высокую причёску, на шее сверкает ожерелье. Алекс провёл по себе руками и изумлённо уставился на меня.

– Просто иллюзия, – пожала я плечами. – Толку от неё никакого, конечно.

– Ты можешь создавать только иллюзии?

– К сожалению, да. Они красивые и качественные, но не могут изменить реальность. Даже мой свет не разгоняет темноту, лишь мило выглядит. Иллюзии – полезное умение для Цирка. Благодаря мне мы худо-бедно держались на плаву, я могла развлечь, заинтересовать, иногда и напугать зрителей. Мороки приносили нам деньги. Но больше я ничего не могу.

– А ты пробовала?

– О, не раз, – рассмеялась я. – В детстве я была уверена, что стану великой волшебницей. Дядюшка Призрак рассказывал мне о злых ведьмах и колдунах, о целителях и могущественных магах. Я пыталась зажечь огонь, заставить подняться ветер. Повторяла вычитанные где-то заклинания. Но всё бесполезно.

Алекс сел рядом со мной, а затем опустился на пол, положив голову на мои колени.

– Можно?

Я на секунду смутилась, а затем кивнула. Осторожно погладила волосы художника – даже сейчас, под слоем пыли, медные кудри оставались мягкими на ощупь. Алекс довольно прищурился.

– Будь сейчас более подходящий момент, я бы спросил, как ты ко мне относишься, – лукаво усмехнулся он.

Я шикнула на него и посильнее дёрнула за рыжеватую прядь.

– К несчастью для тебя, момент неподходящий.

Следующим утром мы отправились исследовать замок. Начали с верхних этажей. На чердаке обнаружился толстенный ковер пыли, прикрывающий отломанные ножки от табуретов, осколки стекла, помятую жестяную утварь. В следующих комнатах тоже не было ничего интересного. Спустившись на второй этаж, Алекс сунул нос в кладовку и издал радостный вопль.

– Эрис! Смотри.

Дверь кладовки прикрывала длинная истрёпанная гардина. Видимо, она и спасла комнату от жрецов и наёмников Ордена.

– Здесь хранились простыни, скатерти, полотенца, – пояснил Александр. – А ещё бельё после стирки. Здесь служанки его гладили и уже потом разносили по комнатам. И если нам улыбнётся удача… Есть!

Художник вытряхнул на стол содержимое большой корзины. Я радостно ахнула и принялась перебирать сокровища. Нам несказанно повезло – к глажке были приготовлены не платья баронов Шергардт, а простые наряды рабочих и слуг. Вскоре Алекс разжился двумя парами брюк, рубашкой и толстым свитером. Мне досталась суконная юбка до щиколоток, вязаный кардиган, две блузы и вельветовые штаны. Отвернувшись друг от друга, мы переоделись и почувствовали себя совсем другими людьми. Тряпки, которые прежде мы гордо называли одеждой, мы бросили прямо на пол. В кладовой мы нашли и две больших торбы, в которые уложили запасную одежду и пару полотенец.