А сейчас выяснялось, что эта реальность похожа на многослойный пирог. Она вмещает в себя то, что понятно майору Замятину: жизнь, которая является обыденной для него и миллионов других людей, и то, что непонятно ему вовсе: тайные ордена, которые на поверку оказываются не такими уж тайными, имеют официальные сайты в Интернете, сатанинские и псевдорелигиозные секты, обряды, жертвоприношения, ритуальная магия. И все это не во времена какого-нибудь темного Средневековья, а в третьем тысячелетии от рождества Христова. И где? В Москве. Даже не так – в мире и России!

– …Восьмая ступень посвящения в этом ордене заключается в акте гомосексуального соития, – продолжал Мирослав.

Майора передернуло.

– Спасибо, Мирослав Дмитриевич. Давайте на этом пока остановимся, – оборвал он лекцию, подумав, что череп его вот-вот треснет под давлением информации, которую его сознание просто не в состоянии переварить в полном объеме. – Я понял.

Погодину было ясно, что майор не понял ровным счетом ничего. Да и вряд ли он когда-нибудь вникнет в суть того, о чем Мирослав распинался в его кабинете вот уже полчаса.

– То есть вы хотите сказать, что считаете причастными к убийству членов этого, прости господи, ордена? – решил перейти к конкретике Замятин.

– Нет, – выдал Мирослав.

У Замятина голова пошла кругом.

– Этой вероятности я отдаю от трех до десяти процентов, – начал разъяснение Погодин. – Но на самом деле причастность к подобному убийству каких-либо орденов крайне мала. Я не знаю ритуалов, которые бы подразумевали нечто подобное. А действовать вне четких ритуалов не характерно для членов обществ. Хотя, возможно, это совершил человек, входящий в орден, но на свое усмотрение.

– Ну, от трех до десяти процентов вы такой вероятности все же отдаете, – подытожил Замятин. – И на кого распределяются оставшиеся проценты?

– Процентов шестьдесят я отдаю сатанинским сектам, коих в России великое множество. У меня где-то сохранилась старая база МВД. В девяностых годах сатанинских сект в России расплодилось огромное количество, и они представляли реальную головную боль для правоохранительных органов. Ну и оставшиеся проценты уходят на самоучку, который не входит ни в какие организации, поскольку к учениям Кроули с легкостью можно приобщиться самостоятельно, начитавшись литературы или просто прошерстив Интернет.

– Спасибо вам, Мирослав. Мне нужно проанализировать полученную информацию, – ответил майор. – Пожалуйста, будьте на связи. Сегодня я разберусь с другими ниточками, тянущимися от этого убийства, и мы с вами решим, как действовать. По рукам?

– Звоните в любое время. Я пока подумаю, что можно предпринять по моей, скажем так, линии.

Замятин крепко пожал Погодину руку.

– Кстати, еще одна любопытная деталь, – Мирослав почти уже дошел до двери. – Фрида Харрис принадлежала к масонам. Кроули, кстати, в эту ложу так и не приняли, дабы не пятнать имя организации. Слишком уж сомнительные и неоднозначные идеи он пропагандировал. Да и публично вел себя, по меньшей мере, нескромно.

– И что это нам дает?

– Это вам для информации, на всякий случай. Но лично я причастность масонов к этому делу исключил бы полностью.

– То есть в России еще и масоны есть? – Майор несколько раз в жизни слышал упоминания о таинственной и могущественной организации, но всегда воспринимал эту информацию как байки. Интересоваться историей и реалиями массонства ему и в голову не приходило.

Мирослав расхохотался в голос, обнажив идеально ровные белые зубы, и тряхнул каштановой гривой. Майор определенно все больше забавлял эксперта, а моментами даже умилял – огромный детина, который удивлялся, демонстрируя детскую наивность и непосредственность.