Помещица собралась было ответить ему, но вдруг послышался треск – резкий, пугающий, словно старое дерево, изогнувшись, сломалось под собственной тяжестью. Затем ещё, и ещё. Лес, до того тихий, словно дышал одним ритмом с вечерним ветром и внезапно ожил. Деревья озарились ярким свечением, будто где-то внутри их стволов вспыхнуло пламя. Воздух вокруг разорвался звуком, похожим на раскат грома.

Невидимая волна ударила по спутникам. Она была ощутима как удар огромного молота, отбросив их назад к грубым, шершавым стволам деревьев. Генерал громко выругался, когда его плечи врезались в грубую кору. Княгиня, издав короткий вскрик, упала на землю, прижавшись к ней всем телом. Её дыхание сбилось, а руки дрожали, стараясь найти хоть какую-то опору. Но последующие пульсирующие волны, исходившие от столба света, прибивали её к земле, как тяжёлые оковы. Лицо утонуло в влажной траве, а по коже ползла жгучая прохлада, будто сама земля не могла вынести внезапно пробудившейся странной силы.

Поток энергии не просто раскатывался по лесу. Он ожил, мерцал белоснежным сиянием, обволакивая всё вокруг. Звуки стали громче, сильнее, они наполняли воздух, будто хор тысячи голосов разрывал тишину. Эти крики, вопли и шёпоты сливались в одну дикую симфонию, заполнившую головы путников. Они не могли понять, кому принадлежали эти голоса: мужчине, женщине или чему-то иному, не подвластному человеческому разуму.

Наконец, свет ослаб, но воздух перед помещицей задрожал, словно тонкая ткань, разрываемая на глазах. Лес исчез. Прямо у неё на глазах деревья растворились в пепельно-сером тумане, уступив место холодному пустому пространству.

Елена оказалась в Приёмном зале. Но перед её глазами всё выглядело не так, как раньше. Свет факелов, обычно освещавших стены, исчез, и вместо привычного полумрака помещение погрузилось в ледяную тьму. Морозный воздух окутывал её тонкой сетью холода, пробираясь сквозь ткань её плаща. Трон, всегда возвышавшийся в центре зала, тоже исчез. Вокруг неё были лишь голые каменные стены, покрытые инеем.

Помещица огляделась, стараясь понять, что происходит, но вдруг заметила движение. Чей-то длинный подол изумрудного платья скользнул по полу. Ткань мелькнула всего на мгновение, но её мягкое сияние в холодном свете мраморных плит казалось почти неестественным. Пол под ногами, сделанный из мрамора, был изрезан трещинами, словно ледяной узор, оставленный зимой.

Неизвестная фигура торопилась куда-то, едва касаясь каблуками каменной кладки. Белокурые волосы незнакомки развевались на холодном ветру, что неожиданно пронёсся по залу. Первый снег проникал в замок, сквозь разбитые окна и щели в ставнях, кружа снежинки в таинственном танце. Пол был покрыт тонким слоем инея, а углы зала затянулись ледяной коркой. Даже камин, в котором ещё недавно пылал огонь, теперь лежал мёртвым – обугленные поленья спрятались под толстым слоем пепла.

Княгиня без колебаний последовала за таинственной незнакомкой. Подол её собственного платья, глубокого чёрного цвета с серебряной вышивкой, касался пола, оставляя за собой слабый след в пыли инея.

Белокурая дева выбежала в внутренний двор, где остановилась, глубоко вдохнув морозный воздух. Елена застыла в тени, наблюдая за нею. Когда незнакомка подняла голову, помещица с трудом сдержала крик: под капюшоном изумрудного плаща скрывалось её собственное лицо. Мягкие черты, проницательные зелёные глаза – это была она, но не такая, какой она знала себя.

Призрачная фигура, похожая на неё, дышала тяжело, словно борясь с чем-то внутри себя. В этот момент из теней начали выходить три фигуры. Их доспехи, сделанные из серебра, казались выкованными из самого лунного света. На их металлических пластинах играли блики луны, а глаза, спрятанные за забралами шлемов, светились янтарным, зловещим пламенем.