Рейна стояла в самом сердце этого хаоса, грациозная и смертельно опасная, как хищница. Её движения были точными и быстрыми, словно волна, разбивающаяся о скалы. Один взмах меча – и противник падал, не успев осознать, что смертельный удар настиг его. Каждый её шаг был танцем, каждый выпад – искусством, отточенным годами тренировок.

Солдаты Северян и Южан окружали её, их клинки сверкали, как хищные зубы, готовые разорвать добычу. Но ни один не достиг её. Она уклонялась, будто предугадывая каждый удар, а её меч выискивал слабые места в доспехах врагов, оставляя за собой лишь багровые линии ран.

– За честь! За совесть! За веру! – внезапно раздался боевой клич, сильный, как рёв грома.

Рейна подняла голову. На фоне холмов, обрамлённых кроваво-красным закатом, она увидела черных всадников, мчавшихся галопом. Остатки Черного Легиона, истощённые и израненные, спешили на помощь своей Владычице. Их черные доспехи блестели, покрытые пылью и кровью, но в их сердцах горела решимость.

Однако их было слишком мало. Едва ли они могли переломить ход этой жестокой битвы. И тогда…

Земля под ногами Рейны и её врагов вдруг содрогнулась, как будто пробудился древний зверь. Лёгкий шёпот прокатился по полю, становясь всё громче и яснее, заполняя воздух мистической энергией. Деревья склонились к земле, их кроны закачались, будто кланяясь неведомой силе.

Из глубин Чёрного замка вырвалась волна. Она пронеслась по площади, словно гнев древних богов, сметая всё на своём пути. Северяне и Южане, кто стоял с оружием в руках, вдруг замерли. Их лица исказились от ужаса, а потом они падали один за другим, хватаясь за головы. В их глазах отражались голоса, что звучали прямо в их сознании, сжигая разум.

Рейна стояла, поражённая зрелищем. Её дыхание было частым и глубоким, но она не дрогнула. Волна прошла мимо неё, не причиняя вреда. Она почувствовала, как невидимая сила обняла её и защитила, словно сама земля признала в ней свою хозяйку. Черный замок остался нетронутым. Его стены стояли гордо, и ни один камень не обрушился.

Рейна запрокинула голову к небесам, её лицо освещалось лучами, пробивающимися сквозь рваные облака. Её глаза сияли торжеством.

– За честь! За совесть! За веру! – громко прокричала она, и её голос эхом отозвался по опустевшей площади.

Её клич подхватили уцелевшие солдаты Черного Легиона. Их голоса слились в единый рёв, их мечи поднялись к небу, блестя в лучах заката. А потом, один за другим, они опустили оружие, вонзая клинки в землю. Это был древний обряд Запада, символизировавший конец битвы, знак того, что земля снова свободна.

Рейна, тяжело дыша, обвела взглядом поле боя. Её светлые волосы, спутанные и грязные, прилипли к лицу, но она стояла, как воплощение триумфа. Её плечи, хоть и тяжёлые от усталости, были прямыми, а на губах играла едва заметная улыбка. Силы Отца и Матери были на её стороне. Она чувствовала их присутствие, как тепло на своей коже. Они благословили её победу.

Вернувшись в покои, княгиня чувствовала, как усталость тяжёлым грузом легла на плечи. Она была грязна, в крови врагов и собственной, но её движения оставались уверенными. Сняв доспехи, она осталась в простой синей рубашке. Её мокрые от пота и грязи волосы липли к лицу.

На широком княжеском ложе, среди мягких шёлковых простыней, покоился свиток. Рядом с ним, будто случайно оброненный, лежал цветок белоснежной лилии. Едва заметное движение воздуха заставило лепестки вздрогнуть, и нежный, чуть горьковатый аромат наполнил покои, мягко окутав их тонким, призрачным шлейфом.

Рейна замерла на пороге, её взгляд задержался на цветке. Лилии. Она всегда любила их – символ чистоты, благородства… и, как говорили старые женщины, символ печали.