Принцип идеологического плюрализма. Принципиально иной подход закреплен в Конституции РФ 1993 года. В части 1 ст. 13 Конституция признает принцип идеологического многообразия в качестве основы конституционного строя. В российском конституционном праве развернулась дискуссия по вопросу о том, какие достоинства и недостатки несет с собой данный конституционный принцип. Спорные мнения высказываются и по вопросу о мотивах специального конституционного закрепления принципа идеологического многообразия.

Так, по мнению В.О. Лучина, «стремление к деидеологизации Конституции, отчетливо проявившееся в процессе подготовки ее проекта, было продиктовано в значительной степени также идеологическими соображениями – под предлогом преодоления монополии социалистической идеологии обеспечить переход к идеологии, основанной на принципиально иных ценностях». Идеологический плюрализм, считает он, – удобное прикрытие «неудавшейся попытки запретить коммунистическое движение», после которой «откровенный антикоммунизм не удалось сделать конституционным знаменем “переходного” периода»[256].

Председатель Конституционного Суда РФ М.В. Баглай считает, что государство не должно вмешиваться в идеологическую полемику, разрешать теоретические споры, так как в свободе научной мысли заключается важная гарантия существования гражданского общества. Именно в этом – главная причина признания Конституцией принципа идеологического многообразия[257].

На наш взгляд, конституционные положения об идеологическом многообразии необходимо воспринимать в контексте всей конституционной истории России в XX веке. Вряд ли будет обоснованным учет только политических событий, непосредственно предшествовавших разработке и принятию новой Конституции России. В странах, давно признавших свободу слова и мнений, отсутствует потребность специального закрепления принципа идеологического многообразия. Российская специфика правового и политического развития в течение длительного времени в условиях идеологической монополии потребовала создания особых конституционных положений, гарантирующих идеологический плюрализм.

В современных конституционных дебатах об идеологическом многообразии проявились две позиции по проблеме соотношения конституции, конституционного строя и идеологии. Первая позиция, представленная в работах государствоведов и юристов, в целом позитивно оценивает конституционное закрепление принципа политического многообразия и видит отличительную особенность конституционного строя и конституции в том, что они имеют надидеологическую природу[258]. Само закрепление этого принципа должно было обеспечить деидеологизацию конституционного права. Процесс деидеологизации значительно повлиял на выработку нового научного аппарата конституционного права, новой терминосистемы. Новые конституционные идеи были положены в основу структуры конституции, применялись для разработки понятия и видов основ конституционного строя, что в целом позитивно сказалось на формировании новой теории конституционного права.

Вторая позиция заключается в критическом подходе к закреплению принципа идеологического многообразия или к практике его реализации. Этот принцип, по мнению критиков, направлен против традиционных ценностей населения, сформировавшихся в советский период, против возможности существования общенациональной идеи или государственной идеологии[259].

На наш взгляд, требуется более сдержанное отношение к конституционной формуле о недопустимости установления какой-либо идеологии в качестве государственной или обязательной. Эта формула порой «трактуется неверно, как запрет на государственную идеологию вообще»