В политическом плане реформа Совета Федерации привела к понижению «политического статуса» представителей субъектов Федерации, изменению характера воздействия (от прямого к опосредованному) лидеров российских регионов на федеральную законодательную политику, формируемую парламентом страны, а также к появлению специфического смешанного института представительства интересов субъектов РФ. Смешанный характер института представительства заключается в том, что половина членов Совета Федерации получают мандат на основе публично-политического представительства, в то время как другая половина олицетворяет лично-политическое представительство. Публично-политическое представительство регионов реализуют представители от законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов РФ. Лично-политическое представительство – это конструкция, которая появилась благодаря назначению в Совет Федерации своих представителей высшими должностными лицами субъектов РФ. Заслуживает внимания и специального изучения небесспорное мнение о том, что в этом вопросе «предпринята попытка перенесения частно-правовой конструкции представительства на публично-правовые отношения, ибо член Совета Федерации представляет лишь назначившего его регионального лидера в личном качестве и связан с ним сугубо личными обязательствами»[244]. Бесспорно, что лично-политический характер представительства способен исказить или подменить в процессе деятельности члена верхней палаты интересы субъекта Федерации личными интересами его высшего должностного лица. Вместе с тем, такой результат деятельности половины членов Совета Федерации недопустим, и толкование Федерального закона 2000 года не дает оснований полагать, что подобное искажение или подмена интересов законно обоснованна. Даже при наличии конструкции лично-политического представительства член Совета Федерации, назначенный высшим должностным лицом субъекта РФ, должен в своей деятельности руководствоваться интересами субъекта Федерации, а не личными интересами его высшего должностного лица. Искажение или подмену интересов следует рассматривать как злоупотребление своим правом представительства.

Предусмотренная федеральным законом реформа Совета Федерации требовала политической корреляции между прежним влиянием высших должностных лиц субъектов РФ на формирование федеральной законодательной политики и изменившимся положением. Поэтому был учрежден Государственный совет Российской Федерации – совещательный орган, содействующий реализации полномочий главы государства по вопросам обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти (п. 1 Положения о Государственном совете РФ)[245]. Согласно положению председателем Государственного совета является Президент РФ, а его членами – высшие должностные лица (руководители высших исполнительных органов государственной власти) субъектов РФ по должности. Политический смысл деятельности Государственного совета – обсуждать (как правило, предварительно) важные вопросы государственной жизни, среди которых – взаимоотношения Российской Федерации и ее субъектов; исполнение (соблюдение) органами государственной власти и местного самоуправления в РФ различных правовых актов, начиная с Конституции РФ и заканчивая постановлениями и распоряжениями Правительства РФ; проект закона о федеральном бюджете и ход исполнения федерального бюджета, основные вопросы кадровой политики.

В-четвертых, процесс разработки и принятия Конституции РФ дает мировому конституционному опыту один из примеров жесткого столкновения принципов конституционной законности и легитимности. Нередко, как это случалось в конституционной истории различных стран, например, США, и в истории Российского государства (в отношении первой советской конституции), новый конституционный порядок не может возникнуть в строгом соответствии с правилами прежней конституции. Если бы это было возможным, история не знала бы такого явления как