. Отдельные их представители, такие как В.М. Гессен, в начале ХХ века признавали смешанную форму правления далеко не всегда и не везде приемлемой, что с исторической точки зрения является верным убеждением. Однако это убеждение стало важнейшим принципом политической стратегии и тактики кадетов, которые с самого начала государственных преобразований 1904–1906 годов и на протяжении всего думского периода отрицали возможность конституционного развития России по пути смешанной монархии. В определенной степени в этом проявлялось их доктринерство, отсутствие политической гибкости и учета глубокой политической традиции российского абсолютизма. Современное государство они отождествляли только с демократическим государством, конкретным воплощением которого в зависимости от исторических условий является в одном случае парламентарная монархия, в другом – представительная или непосредственная республика. При этом ими признавалось, что обособление властей и в том, и в другом случае «не может и не должно идти вразрез с демократической природой современного государства»[229]. Поэтому тот перевес в пользу монархической власти, который возник вследствие принятия Основных законов 1906 года, они считали недопустимым с точки зрения последовательного демократизма и неоднократно выступали с требованиями перераспределения объема власти в пользу Государственной Думы.

Эти обстоятельства свидетельствовали о слишком малом числе приверженцев смешанной монархии в России начала ХХ века. В период социальных потрясений и последующего развития революционных событий в феврале 1917 года сторонники умеренной монархической формы правления оказались в меньшинстве, возобладала политическая тенденция осуществления самодержавия народа. Демократический цезаризм как политическое течение стал преобладать над правовыми формами государственности.

После Октябрьской революции существенно меняется понимание смысла и предназначения конституции в жизни государства и общества, институционализируется и получает широкое распространение новое видение сущности Основного закона страны. Победа большевиков, постепенное, но неуклонное построение однопартийного государства, устранение политических оппонентов под предлогом их контрреволюционной деятельности стали при построении Советской республики условиями реализации взглядов В.И. Ленина на конституцию, государство и право.

Ленинские установки на сущность конституции стали методологической базой для всей теории социалистической конституции как особого исторического типа. Сущность советских конституций не была постоянной, начиная от первой Конституции РСФСР 1918 года и заканчивая Конституцией СССР 1977 года (и, соответственно, Конституции РСФСР 1978 года), но вместе с тем сохраняла черты преемственности, свойственные всем социалистическим конституциям.

По сравнению с либеральными конституциями первая советская конституция отразила и воплотила политическое развитие революционного авторитаризма. Суть его заключается в том, что в целом он опирается на широкую демократическую основу, в отличие от цензовых монархических конституций XIX – начала XX века. Логика революционного авторитаризма исходила из принципа «Salus populi suprema lex esto» («благо народа – высший закон»). Конституция закрепляла новую политическую реальность – союз рабочих и крестьян – в целях увеличения народного блага. Ленин подчеркивал, что Советская Конституция не выдумывается какой-нибудь комиссией и не списывается с других конституций, не составляется в кабинетах, а разрабатывается на основе опыта борьбы трудящихся и организации пролетарских масс, вырастает из хода развития классовой борьбы. Ленин говорил, что все ранее существовавшие конституции «стояли на страже интересов господствующих классов. И только одна Советская Конституция служит и будет постоянно служить трудящимся…»