.

В чём же суть состоявшейся острой дискусии?[119]

Непосредственным толчком для написания голландским исламоведом своей статьи стало провозглашение османским султаном священной войны – «джихада». Рассмотрев общие положения мусульманского учения о «священной войне» с учётом изменения мировоззрения мусульман в новейшее время, К. Снук-Хургронье отмечал, что турецкий султан преследует тем самым одну цель – «завоевание мира мусульманским войском», что, по его мнению, практически неосуществимо. В то же время он опасался, что сама по себе идея может вызвать «смятение и беспокойство» в «непонимающих массах». К. Снук-Хургронье пытался доказать, что идеи панисламизма часто противостояли нормальному развитию и добрым взаимоотношениям между европейскими и мусульманскими государствами. Он с сарказмом утверждал, что с началом мировой войны «младотюрки были вынуждены извлечь из антикварного музея и эксгумировать фетиш халифата»[120]. Эпоха исламского религиозного единства давно прошла, убеждал учёный, панисламизм, халифат и «джихад» уже не имеют никакой основы[121]. Европа, считал он, проявляет своё неправильное понимание ислама, приравнивая халифат к папству, так как турецкий султан узурпировал титул халифа, и Турция, которая находится в зависимости от немусульманских держав, владеет лишь более 5 процентами всех мусульман, признающих балканского халифа. Отстаивая свою точку зрения, К. Снук-Хургронье называет провозглашение «священной войны» возвратом в Средние века. По его мнению, современные государства, в которых проживает мусульманское население (или в качестве союзников и протеже), должны решать задачу их воспитания, чтобы они достигли высот цивилизации в той же степени, что и эти государства, а не вести их вновь к средневековому образу жизни.

Особенно досталось от голландского исламоведа его немецким коллегам, которые, на его взгляд, проявляли политический эгоизм и поставили свои знания на службу политике. Он обрушился на них с обвинениями в том, что те стали игнорировать свои концепции, представленные ранее в их собственных научных трудах. В первую очередь критике подверглись Хуго Гроте[122], Карл-Хайнрих Беккер[123] и Мартин Хартманн[124]. Причём в довоенных публикациях эти довольно известные учёные резко критически высказывались в отношении ислама, считая опасным для европейских стран возбуждение мусульманского религиозного фанатизма. Так, М. Хартманн в 1911 г. утверждал: «Ислам – это религия ненависти и войны. И он не может являться господствующим принципом нации цивилизованного мира»[125].

Цитируя высказывания об исламе и панисламизме М. Хартманна и К.-Х. Беккера, К. Снук-Хургронье заявлял, что те вдруг пришли к мнению, что симпатия немцев к Турции и исламу имеет далёкую историю. Дружба Германии с Турцией не такая уж и давняя, подчёркивал он настойчиво, и в доказательство этого указывал на недавнее прошлое: когда, к примеру, Австро-Венгрия аннексировала в 1908 г. Боснию и Герцеговину, немцы не поспешили вмешаться и оказать помощь турецкому правительству.

«С иронией и злостью, с использованием искусных цитат и личных подозрений здесь высмеивается немецкая исламская политика, – писал Карл-Хайнрих Беккер в ответной статье Снук-Хургронье, – […] автор пытается возбудить недовольство нашими намерениями по отношению к Турции»[126]. «Немецкие исламоведы, – отмечал Беккер, – признают Снук-Хургронье основателем дисциплины. Однако эта статья, где он утверждает, что призыв к „джихаду“ не принесёт успеха, показывает, что даже великие учёные нейтральных стран поддались политическому фанатизму, будь то фанатизм пацифиста или же преобразователя мира». Немецкий востоковед выступал против обвинения Германии в вовлечении Турции в войну и заявил, что люди живут не в волшебной пацифистской стране, а в реальности, где идёт борьба за существование нации против мира врагов. Он допускал, что провозглашённый султаном «джихад» не имеет параллелей в истории, и этот «джихад» приспособлен для актуальной ситуации современности. По мнению К.-Х. Беккера «джихад» со времён средневековья претерпел значительные изменения и что в настоящее время речь идёт уже о «современном джихаде», даже о «секуляризованном джихаде», который младотюркские политики провозгласили из тактических соображений.