Современный историк – исследователь правительственного аппарата ХIХ века П. А. Зайнчковский приводит данные о поборах губернаторов. Так, архангелогородский губернатор Фрибес получал от откупщика ежегодно три или четыре тысячи рублей серебром, а его пензенский коллега Панчулидзев обложил данью всех двенадцать откупщиков губернии и брал по две тысячи рублей ежегодно с каждого. Псковский губернатор Бартоломей, зная, что полиция кормится взятками, потребовал от полицмейстера и ему выплачивать по пять тысяч рублей в год.

Губернаторы и городничие, следуя традиции окольничего Плещеева, ложно обвиняли местных богатых купцов в каком-либо преступлении и заключали их в тюрьму, пока те не откупались. Не случайно Салтыков-Щедрин, прошедший большую управленческую школу, служивший вице-губернатором в Рязани и Твери, писал, что вкладывать капитал во взятки лучше, чем в банк, потому что это дает гарантию от разорительных придирок со стороны властей.

Иерархия взяток не ограничивалась губернаторами. Им тоже приходилось давать начальству. Правитель канцелярии киевского генерал-губернатора Бибикова Писарев обложил ежегодной данью в 10 тысяч рублей подчиненных губернаторов. Тех, кто пытался уклониться, наказывали. Так, в течение нескольких лет не утверждался в должности управляющего Подольской губернией генерал-майор А. А. Радищев, отказавшийся платить дань. О лихоимстве Писарева докладывали царю, но Николай благоволил к Бибикову и не хотел его огорчать, зная, что жена Писарева находилась в нежнейшей дружбе с генерал-губернатором, и он не мог с ней расстаться. Поэтому Писареву было пожаловано придворное звание камергера, а через несколько лет он был назначен олонецким губернатором.

Когда Николай велел выяснить, кто из его 58 губернаторов не берет взяток, III отделение доложило – только двое: киевский – Фундуклей и ковенский – Радищев (тот самый, что отказывался платить дань в канцелярию Бибикова). И царь был в недоумении: что не берет взяток Фундуклей, понятно, он очень богат, но почему не берет Радищев? Честность сына одного из первых российских интеллигентов, автора «Путешествия из Петербурга в Москву», показалась чрезмерной – не в духе времени, не в духе двора.

Петербургский историк В. М. Зверев разыскал в архивах журнала «Русская Старина» и опубликовал в «Российской провинции» (1995, № 5) анонимную записку, относящуюся к 1857 году, о причинах всеобщего неудовольствия в России. Неизвестный автор писал:

«Неудовольствие всеобщее возникло по причине весьма ясной и естественной: между царем и народом стоит дурная и злонамеренная администрация, легион воров, известный под названием бюрократии, который заслоняет народ от царя, а царя от народа, обкрадывает и обманывает обоих. Грустно сжимается сердце русское при взгляде на внутреннее состояние России, на администрацию нашу. Что видим мы в ней? Преступное равнодушие к благу общему, презрения достойное поползновение к выгодам личным; почти все в ней основано на обмане и плутнях, почти везде мошенничества, грабеж; почти все продается, почти все покупается. Нет почти такого скверного дела, коего с помощью денег нельзя было бы совершить; нет почти уголовного преступления, от коего нельзя было бы откупиться. Правительство русское вообще слывет за самодержавное, но на самом деле власть его ограничена гидрой бюрократии. Царь издает законы по своему благоусмотрению, но из этих законов чиновники исполняют лишь те, которые приносят им выгоды; законы, выгод им не приносящие, они исполняют плохо и нерадиво, а законов, могущих причинить ущерб их выгодам, они вовсе не исполняют. Золото – вот истинный самодержец русской бюрократии. Ему одному она служит усердно и повинуется беспрекословно!»