В 1598 г. воевода Воейков окончательно разбил хана Кучума и пленил его семью. На том покорение Западной Сибири было завершено.

Б. Годунов стал первым царем, пославших учиться за границу группу русских юношей. Но Смута перечеркнула эксперимент. Лишенные финансовой помощи, новым правителям они оказались без надобности.

Годунов никого не казнил, не разорял, а без шума делал большое дело, поэтому «общественность» его помнит не по результатам, а по пушкинскому: «мальчики кровавые в глазах». По другому – неинтересно.

После 25-летнего зигзага государство, вернувшись к курсу 1550-х, времен «избранной рады», казалось бы, вновь обрело устойчивую орбиту. В 1598 г., после смерти бездетного царя Федора, на престол был избран Б. Годунов, доказавший делом свою способность осмысленно управлять государством. Причем на началах спокойной, без судорог, хозяйственной и политической эволюции. Для средневекового, медленного по своей сути общества, это было то, что нужно.

Ничто не предвещало большой беды, как вдруг, в 1605 году, государственное здание в одночасье стало рушиться.

Смута вместо эволюции

Конечно, это «вдруг» имело свою предысторию. В начале ХVII века произошла климатическая катастрофа. Три года подряд непогода губила урожай. Голод 1601-1603 гг. унес сотни тысяч жизней. В Москве не успевали убирать трупы. Авторитет Б. Годунова резко упал, в чем историки видят причину начала последующих событий. Однако вряд ли высоким был авторитет у Ивана IV к концу его царствования, но ничего худого не произошло. Разница заключалась в том, что Ивану Грозному никто не бросал реальный вызов. Все «заговоры», против которых он так усердно боролся, были им выдуманы. А вот Годунову был брошен реальный вызов. В кучу хвороста бросили спичку. Возгорание могло быть ликвидировано, но получилось иначе. Из искры впервые в российской истории разгорелось всепожирающее пламя.

В октябре 1604 г. русско-литовскую границу перешел военный отряд во главе с самозванцем Григорием Отрепьевым, объявившим себя чудесно спасшимся сыном Ивана Грозного Дмитрием. Настоящий Дмитрий, наследник престола, погиб восьми лет отроду при двусмысленных обстоятельствах в Угличе, якобы напоровшись на собственный нож в припадке эпилепсии. Так это или нет, но смерть последнего представителя династии Калиты открыла дорогу к трону Борису Годунову, поэтому на него пало подозрение в организации убийства царевича. И вот убиенный воскрес и предъявил свои законные права на шапку Мономаха. Дело для Руси было новое. Борьба за высший титул в государстве велась неоднократно, но в рамках феодальных правил. Претендовали те, кто имел на то полное право. А тут чистой воды мистификация. Все должно было закончиться мелким историческим событием, а получилась катастрофа. После трехлетнего мора, когда люди умирали после мучительной пытки голодом, и конца этому не виделось (это мы знаем сроки голодовки), и воспринимался этот природный катаклизм, как наказание божье. За что?      Лучшим вариантом ответа, чем кара за убиение невинного отрока царевича Дмитрия и узурпация трона – не сыскать. По логике получалось: чтобы избежать небесного проклятия следовало избавиться от царя-грешника. Отрепьев эти настроения прекрасно знал и решил ими воспользоваться. Он попытал счастье и попал в точку.

Начало предприятия самозванца, как и должно было быть, оказалось малоудачным. Его отряд был скоро разгромлен, уцелевшие иностранные наемники вернулись домой. Лжедмитрий тоже собрался было ретироваться, но остаться уговорили жители приграничного Путивля, где находилась его ставка. Если бы не активная поддержка казачества и широких слоев населения южнорусских городов и волостей, авантюра с походом закончилась бы в считанные месяцы. Войско самозванца не выиграло ни одного полевого сражениями, будучи неизменно битым царскими войсками. Но на южных окраинах страны заполыхало восстание. Причем в таких масштабах впервые в истории Русского государства.