Этот сверхактуальный тренд нельзя упускать из поля внимания уже сейчас. Я обращался к политическим последствиям этих по-настоящему революционных изменений [13, с. 76–87]. Социологи предупреждают: «Сегодня машины приходят на смену людям и в сфере обслуживания, подобно тому, как раньше это было с обрабатывающий промышленностью и сельским хозяйством, создавая возможность мира, где для поддержания текущего или будущего уровня производства большая часть людских ресурсов уже будет не нужна» [19, с. 18–19, курсив мой. – В. К.].

Погрязнув в гаданиях о цене нефти, у нас практически не обращают внимания на тот рывок, который произошел в технологиях в последние годы, и как это влияет на экономическое развитие. Трехмерные принтеры, беспилотные автомобили и летательные аппараты, широкое применение роботов в промышленности и сельском хозяйстве, внедрение информационных технологий во все новых областях – это ведет к резкой поляризации, ведь «среднего более не дано» [18]. Поляризация касается как отдельных людей, так и целых стран.

Во-первых, неразвитые и недифференцированные экономики окончательно утратят конкурентоспособность с развитыми странами, когда те в силу резкого рывка в технологиях еще больше увеличат свою производительность и эффективность. Во-вторых, у стран периферии и бывшей полупериферии нет и не будет ресурсов для сглаживания последствий научно-технологической революции, которые распространятся в глобальном масштабе. (Особую тревогу вызывает в связи с этим также экологическая проблематика, но в данной работе она вынесена за скобки.) Развитие информационных технологий также вполне возможно приведет к появлению нового тоталитаризма, когда с помощью суперкомпьютеров и всепроникающих систем контроля и принуждения общественная жизнь будет организована по принципу муравейника или «глобального человейника» (Александр Зиновьев).

Технологии ведут к резкой поляризации общества. Здесь нет никакой фантастики. Речь не идет о запредельных возможностях типа достижения бессмертия, всеобщего изобилия или появления искусственного разума, который превзойдет человека. Как замечает М. Форд: «Компьютеру вовсе не нужно воспроизводить весь спектр ваших интеллектуальных способностей, чтобы лишить вас работы; ему достаточно уметь делать те конкретные вещи, за которые вам платят деньги» [28, с. 306]. Очевидно, что уже в недалеком будущем работать и «думать» будут в основном роботы и компьютеры. Люди тоже будут нужны, но только с развитыми способностями к мышлению и воображению. Те же, у кого «ни ума, ни фантазии», будут обречены убивать время своей жизни на виртуальные игры, тратить его на просмотр дебильных шоу и сериалов, наподобие тех, что демонстрируются по российским телеканалам. Вопрос: кто и за что будет им платить?!

Огромные возможности по вытеснению хомо сапиенсов из сферы труда (большинство работ – это рутина, вполне поддающаяся компьютеризации и роботизации) будут также иметь социально-политические последствия, и среди них возможны новые революции.

Массовая безработица, бедность, схлопывание целых отраслей могут спровоцировать кризис ничуть не хуже, чем участие в военном конфликте. Люди, массово теряющие работу и перемещающиеся из среднего класса в ряды бедняков, могут активно с этим не согласиться. Сегодня, конечно, знать, как это будет, невозможно, конфигурации могут быть различны (некоторые аналогии можно увидеть в истории перехода к промышленному капитализму) [21], но возможности революций кажутся вполне логичными. Рискуя впасть в преувеличение, все же продолжим утверждать, что мало какая проблема может сравниться по актуальности с возникновением ситуации, когда в условиях развития экономики и новых технологий миллиарды людей на планете оказываются объективно лишними. Сегодня это уже является основой для многих кризисных экономических процессов (безработица) и войн (пока локальных, но со стремительным расширением ареала) и может привести к новым революционным сдвигам, поистине тектонического характера.