«Гибридная война» / угроза «гибридной войны» способствуют мобилизации общества, государства вокруг политической элиты и укрепляют легитимность власти. В повестку дня вносятся интегрирующие ценности, что позволяет уменьшить напряжение, вызванное расколами общества. Артикулируется и подтверждается национальная идея (образец, идеал, мечта). Достаточно ярко подобного рода мобилизация прослеживается в странах Запада, которые интегрируются вокруг либеральных ценностей. Ценности других цивилизаций позиционируются СМИ как консервативные, традиционные, авторитарные, тоталитарные, а давление на общества, государства и элиты незападных стран представляется в виде прогрессивного и объективного процесса в духе концепции Ф. Фукуямы о «конце истории». Как отмечал Ж. Бодрийяр, «для глобального всемогущества, не менее фундаменталистского, чем религиозная ортодоксия, все отличные от него сингулярные формы являются ересями. Поэтому они обречены либо на добровольное или принудительное возвращение в лоно глобального порядка, либо на исчезновение» [Бодрийяр 2016: 161].

Вместе с тем мобилизация общественного сознания тесно связана с такими понятиями, как пропаганда и манипуляция. История свидетельствует, что злоупотребление пропагандой, которая возможна и в условиях массовой информатизации, ведет к формированию стратегически бесперспективной иллюзорной реальности. Таким образом, гибридные угрозы создают образ врага / конкурента, который, с одной стороны, полезен для мобилизации и интеграции общества, с другой – при переходе определенной меры приводит к неадекватному восприятию реальности и трансляции этого искаженного восприятия на общество.

Россия имеет возможность разместить на территории страны политических эмигрантов из других стран (оппозиционных политиков, религиозных и культурных деятелей, утративших власть правителей, военнослужащих, полицейских, чиновников, а также членов их семей). Перечисленные группы лиц могут получать материальную, кадровую, информационную, символическую поддержку России и оказывать давление на политические режимы нелояльных России стран, фактически выполняя 80% небоевых объемов «гибридной войны». При определенных обстоятельствах они могут принять участие и в 20% боевого объема операций. Сама потенциальная угроза реализации 20% боевых задач силами политических эмигрантов может служить сильным сдерживающим фактором для политических элит зарубежных государств, проводящих активную антироссийскую политику. Подобную политику проводят, например, США в отношении Кубы, включая прямую поддержку военного вторжения в 1961 г.

Угроза «гибридной войны» против России наиболее вероятна в контексте помощи в организации и внешней поддержки сепаратистских движений, прежде всего на Северном Кавказе. Сепаратизм можно анализировать в концептах «раскола», «этнического предпринимательства», «поиска идентичности», «дискриминации в распределении ресурсов». Манипулирование историей и идентичностью народов России, деструктивная работа этнических диаспор за рубежом, углубление социально-экономических проблем, распространение радикального ислама и мирового терроризма являются предпосылками для развития сепаратизма и формирования этнократических режимов. Можно указать, что формированию сепаратистских движений способствуют либо раскол политической элиты страны, либо формирование этнической контрэлиты при бессилии официальной элиты. В крайней форме сецессии сепаратизм может победить только при наличии сильных внешних акторов. Лучшей гарантией от сепаратизма является формирование российской идентичности, справедливое распределение ресурсов между регионами и социальными группами, интеграция в политическую и экономическую элиту представителей всех этносов России, реализация федерализма не только как принципа административно-территориального устройства, но и как механизма реализации различных политик (экономической, образовательной, культурной).