Но трудным был не только вопрос территориально-национального строительства. Рассматриваемое время ознаменовалось кризисными явлениями сразу в нескольких сферах общественной жизни, что создало мощный кумулятивный эффект нестабильности и неопределенности. Провозглашение независимости Российской Федерации и строительство нового государства в первой половине 90‑х годов прошлого века сопровождались ростом острых экономических, социальных и политических кризисов. На этом фоне поиск нового типа федеративных отношений, отношений между Москвой и регионами, стал особенно сложным и противоречивым.

Итак, одним из факторов, определивших судьбу страны в этот период, является процесс, возникший в последние годы существования СССР, который получил название «война законов». Война законов как раз носила ярко выраженный кумулятивный, сложный, гибридный характер, включая этнонациональные, политические, идеологические, экономические и другие аспекты, вплоть до разногласий в интерпретации очень старых и очень недавних исторических событий (которые получат определение «войны памяти», см.: Чураков Д.О. «Войны памяти» и локальные конфликты современности // Преподавание военной истории в России и за рубежом. М. – СПб., 2018. С. 421–431). Это разрушительное явление на союзном уровне было поддержано ельцинским руководством в надежде ослабить позиции горбачевского федерального центра. В отношениях между СССР и союзными республиками парад войны законов помимо прочего принял форму опасного по своим долгосрочным последствиям процесса, который вслед за народным депутатом РСФСР П.И. Зориным в обществе стали называть парадом суверенитета.

Парад суверенитетов, процессы «суверенизации» и война законов действительно ослабили союзный центр, но вскоре эти же процессы перешли на республиканский уровень, повлияв на положение дел во многих союзных республиках. Парад суверенитетов особенно сильно ударил по тем из них, где существовали собственные автономии, например, в Грузии и Украине. Не так ярко и радикально, но столь же неожиданно для большинства жителей СССР проявились сепаратистские настроения в такой, казалось бы, монолитной союзной республике, как Азербайджанская ССР. В Азербайджане вопрос о самоопределении стали поднимать не только армяне, но и представители других этнонациональных групп: лезгины и талыши. Определенные местнические настроения возникли даже в Нахичевани, населенной в основном азербайджанцами. Растущий сепаратизм в этой автономии был направлен и на союзный центр, что привело к принятию 19 января 1990 года внеочередной сессией Верховного Совета Нахичеванской АССР постановления о провозглашении независимости и выходе республики из состава СССР, которое, однако, не продвинуло дело дальше деклараций.

Важно, что такой же процесс роста сепаратизма проявился даже в тех республиках, где ранее собственных автономий не существовало, например, в Молдавской ССР, где сразу две области заявили о своем нежелании следовать политике официального Кишинева в своем развитии. Русские в случае с русской Нарвой, которая была передана Эстонии, или в регионах Южного Урала и Сибири, которые были переданы Казахстану и также были заселены значительным русским элементом, намекали на возможное обострение ситуации в других республиках, где были районы компактного проживания национальных меньшинств, включая русское население.

Не удивляет, что тревожные проявления «суверенизации» и парада суверенитетов были наиболее острыми и распространенными в Российской Федерации – не только крупнейшей республике Союза, но и республике, имевшей на своей территории наибольшее количество автономий. Следующие данные могут дать общее представление о параде суверенитетов в Российской Федерации: