Дед грозно глянул на нас из-под своих полуопущенных век и только спросил меня:

– Ну, что? Как ты там? Все освоил?

– Да. Освоил кое-что. Но все это закрепится только практикой, – попытался я объяснить деду свое состояние.

– Хорошо…, – многозначительно выдавил из себя дед, – А сейчас иди ко второму механику, пусть он тебе все выделит, что нужно. Завтра утром будет отход.

Ну, отход, так отход. Хорошо.

Хотя самостоятельно я никогда еще не отходил. Но, тут дед еще добавил:

– Я тебе дам опытного моториста, который будет за тобой приглядывать.

Потом, не глядя на Коляна, он кинул ему:

– А позови ка ты мне сюда Максимова.

Несмотря на свой рост и вес, четвертого механика словно сдуло, как пушинку из каюты, и он через пару минут вернулся, запыхавшийся, вместе с этим Максимовым.

Моторист Максимов оказался небольшим лысоватым мужичком, скорее всего татарином, ростом метр 50 с кепкой, в возрасте. Наверное, лет тридцати пяти.

Дед, глядя Максимову в глаза, приказным тоном поведал тому:

– Так… Максимов. Будет с тобой на вахте стоять новый четвертый механик, – а не наоборот, что Максимов будет стоять на вахте с новым четвертым механиком, – Смотри, чтобы все было нормально, чтобы вы смотрели за всеми механизмами в оба, – на этом голос его повысился, – На отходе я вас проконтролирую. Но, чтобы в рейсе ты за ним глаз да глаз…! Понял? – и он еще раз убийственным взглядом посмотрел на этого несчастного Максимова.

От полученного приказа, Максимова, как будто прибили гвоздем к палубе, на что он смог только пролепетать:

– Понял, понял.

Он был так, наверное, ошарашен тем, что его вызвали к самому старшему механику, так что, по-моему, он даже потерял дар речи. Максимов был только в состоянии кивать головой.

Видя полное согласие безмолвного моториста, дед царственным жестом отпустил его:

– Ладно. Иди уж, – после чего Максимов моментально испарился.

Теперь дед удосужился перевести взгляд на Николашу.

– Так, четвертый, давай ка мне все свои бумаги сюда. Подпишу я их.

Он посмотрел в акт приема-передачи и поднял глаза на Коляна:

– А новый четвертый, что еще не подписал их?

Коляша от такого замечания потерял дар речи. Но я подошел к столу дела, отодвинул Коляшу локтем, взял ручку и поставил внизу акта свою подпись.

Дед внимательно за всем этим пронаблюдал и тоже подписал акт.

После этого он посмотрел на меня и торжественно изрек:

– Все! Теперь ты тут хозяин, и я с тебя буду все требовать по полной программе, а сейчас иди, продолжай изучение машинного отделения.

Я и пошел сначала ко второму механику. Это оказался худенький, лысый мужичок с меня ростом по фамилии Бородкин.

Он повел меня в машинное отделение. Зашли в ЦПУ. Бородкин вальяжно сел в кресло перед пультом управления главным двигателем и закурил. Он закинул ноги на пульт, и многозначительно молчал, подчеркивая свою значимость передо мной.

Как потом оказалось, что такого кощунства, как закинуть ноги на пульт, он перед дедом себе не позволял, а только на полусогнутых бегал перед ним.

Но Бородкин, важно покуривая, с небольшим пренебрежением вещал мне:

– Ты тут вообще-то осторожнее, смотри, любую кнопочку нажмешь, может такое случится, что потом в море встанем. Поначалу пусть Максимов все за тебя делает, он у меня вахту стоял, я его уже вымуштровал, понятно?

– Да, понял я, понял, – мне было неприятно общение с эти зазнавшимся сморчком.

– Ну, ладно, тогда давай, пройдемся.

Мы с ним прошлись по машинному отделению. Он мне показал еще кое-что из своего заведования. Ознакомил с главными насосами и способами, как с ними можно оперировать в нескольких режимах, а только потом, вернувшись в ЦПУ, распорядился: