Мы простились с Валеркой Тимановым, и я вернулся обратно к Филипповне.

Я, наивно, посвятил ее во все свои новости.

Но, наверное, Филипповна была довольна, что я ее покидаю, потому что, как я стал замечать последнее время, она стала тяготиться моего присутствия.

Ей приходилось готовить каждый день мне еду.

Это отвлекало ее от основного занятия, которым она занималась вечерами.

К ней постоянно приходили очень состоятельные клиентки, они приносили ей шкурки то песцов, то соболей, то лис, и она из них делала шапки, воротники и прочее, то, что нужно было для красоты женщин.

Она сидела вечерами, и все время что-то шила. И поэтому у нее холодильник ломился от икры, красной рыбы, балыка, различных колбас и копченого мяса. Кладовка в ее комнате была забита всякими бутылками с различными спиртными напитками, винами и шампанским.

Филипповна без меня жила очень даже неплохо, но она от меня устала, потому что я ей мешал работать.

В один из вечеров она меня как-то попыталась научить скорняжному ремеслу. Она хотела, чтобы я оказывал ей помощь.

Но у меня ничего не получилось, я чуть ли не испортил ей одну из шкурок, и она поняла, что от меня не будет никакого толка, и поэтому с радостью восприняла мое назначение.

Она опять приготовила несметное количество блюд для поглощения и достала из заветной кладовки несколько бутылок изысканных спиртных напитков, типа коньяка и шампанского.

Она опять позвала Лену с Петрушей и мы допоздна просидели, отмечая мое назначение на судно. Хотя для меня было ничего не ясно, с этим назначением, но они уже прощались со мной.

Утром, как обычно, Филипповна меня разбудила, накормила завтраком и, перекрестив на прощание, пожелала:

– Бог тебе в помощь.

Я, прихватил свой собранный чемодан, и вновь двинулся к знакомому автобусу, который повез меня в сторону отдела кадров.

Взобравшись на второй этаж отдела кадров со своим неподъемным чемоданищем, и оставив его в холле, я зашел к инспектору отдела кадров.

Первоначально, он с удивлением глянул на меня, но потом, как будто что-то вспомнив, выдавил из себя:

– Да, да, да… Я сейчас выписываю тебе направление на «Читу». Она, как раз, уже сейчас в порту.

Через пару минут направление было у меня на руках и я, вновь подхватив свой неподъемный чемоданище, двинулся к проходной порта.

К тому времени мне уже выдали удостоверение с фотографией, и я показывал его с важным видом на проходной каждый раз, когда мне приходилось входить в порт.

Вот и сейчас, я прошел через проходную и двинулся к тому причалу, где стояла «Чита».

Подойдя к причалу, где она стояла, я был поражен, насколько черты и вид этого судна отличался от рядом, стоявших с ней рядом.

Она выглядела, как картинка. Чистые серые борта, белоснежная надстройка, изумительно белый алюминиевый трап. Все подчеркивало в ней изящность и грациозность.

Сейчас с борта велась выгрузка пустых контейнеров береговыми кранами, и грузовые стрелы были приподняты до отказа к мачтам.

Я поднялся на главную палубу по новому, еще не потрепанному временем, трапу. У вахтенного матроса спросил, как пройти к старшему механику и тот провел меня к нему.

– Сергей Николаевич, – когда мы подошли к двери сказал он, заглянув вовнутрь каюты, – К вам тут новый четвертый механик пожаловал. Говорит, что направление получил на наше судно.

Из-за стола поднялся высокий, поджарый мужчина. На его правильном, продолговатом лице не было выражено ни единой эмоции. Он правой рукой пригладил ежик своих, немного с проседью волос, и грозно посмотрел на меня:

– Четвертый, что ли?

– Да, четвертый механик, – не ожидав увидеть такого сурового старшего механика, пролепетал я, – Вот мое направление.