Не знаю, что со мной сделал юг, но явно встряхнул. И мне даже плевать, что Ромочка нетрадиционной ориентации, но меня, судя по всему, тянет на приключения…

Закрывшись в мансарде, я таращилась в окно и прислушивалась к звукам в доме, но Ромочка, судя по всему, за мной не пошел. Может, он не только любитель ходить в чем мать родила, но и ночных заплывов. Значит, я пока в тот самый летний душ. Желательно по-быстренькому.

Видимо, норадреналин начал выветриваться, вот уже и не тянет искать приключения на Жозефину Павловну.

Надо же, однако, такой гомобандит знаком с творчеством Чехова. И хорошо, что мама моя преподаватель как раз в филологическом, иначе бы я ударила перед этим хамом в грязь лицом. Меня-то классика мало интересовала, но пришлось проникнуться. Вот многое и отложилось в голове.

Я отодвинула шторку и осмотрелась – если Ромочка меня решил выжить отсюда, то кто знает, что у него на уме. Но было тихо.

Причем я выходила в одежде, в отличие от некоторых.

Южная ночь уже полностью вступила в силу, и я даже потерялась немного. Звезды яркие, но темень непроглядная. Пришлось ориентироваться на свет в Ромочкиной пристройке. Надеюсь, он забыл уже обо мне.

Глаза немного привыкали к темноте, и возле крыльца, нащупав выключатель, я пискнула от неожиданности.

Именно от неожиданности!

- Ну и гад, - сказала я жирному коту, сидевшему посреди коридора. – Нельзя же так пугать.

Кот лизнул лапу и указал мне на… дохлую мышь.

- Офигеть, - покачала я головой.

- И совсем не страшно? – материализовался за моей спиной Ромочка.

Вот… плохой человек! Не удивлюсь, если он сам бедную мышку и грохнул, чтобы меня напугать.

Обернувшись, я ткнула пальцем в грудь, конечно, голую.

- Я в приемнике видела гной, кровь, дерьмо, так что мышью меня не напугаешь.

- Монашка-медик?

Ромочка притянул меня за руку к себе, и теперь голой груди касалась не только моя рука, но и вся я верхней частью туловища.

- Ага, - кивнула я, - про помощь ближнему тоже что-то в библии должно быть.

И вообще, откуда это дурацкое прозвище? Подумаешь, впервые в сознательном возрасте оказалась одна на курорте. Но не монашка я, только Ромочке это доказывать не стану, даже если он будет ежедневно щеголять голым торсом.

- Мокрая, - неожиданно констатировал Ромочка, коснувшись моих волос.

Боже, он об этом? А я-то, недалекая такая, уже подумала…

- Отпусти, - рыкнула я так, что даже мышь, кажется, ожила, а кот, недовольно мяукнув, сбежал на улицу.

- А то что?

Нет, Ромочка меня достал. Ходячий секс вкупе с невыносимым характером и желанием выселить меня отсюда.

- Не стоит шутить с монашкой-медиком, - коварно улыбнулась, - а то можно лишиться жизненно необходимых частей тела.

Воплощение всего хамства впечатлилось и наконец-то отпустило меня. И с каких пор я стала такой дерзкой? Нет, это опять норадреналин гуляет во мне, только сейчас, кажется, на пару с окситоцином и дофамином.

Взяла бы скальпель и вырезала эти симпатичные кубики, которые прочувствовала в полной мере и из-за которых мне теперь будут сниться сны непотребного характера.

Я только легла на кровать и хотела не думать о Ромочкином прессе, как обладатель это самого пресса явился ко мне. Гормоны же так дали о себе знать, что я забыла дверь запереть.

- Вика!

Е-мое, даже имя вспомнил.

- Чего тебе?

- Ты действительно медик?

- Медсестра, - пробурчала я в темноте.

- Мне нужна твоя помощь…

3. Глава 3

Так, наверняка Ромочка опять задумал какую-то пакость, чтобы меня выселить. Не дождется!

- У тебя понос или геморрой? – спросила я недовольно. – Или я, по-твоему, вожу в чемодане аптеку?

- Идем, Вика.