Та тихая ночь стала началом нашей дружбы.

Рядом с ним, как и с Нагайной, на душе было спокойно. И мне нравилось это чувство. И нравилось то, что я получала его от животных, а не от людей.

В доме я такого не испытывала. Там я чужая, как и сам дом для меня. Несмотря на все подарки, внимание Эзио и комфорт, которым он старается наполнить мое существование, я чувствую себя неуютно, и с каждым новым днём это неприятное ощущение растет и сковывает меня только сильнее.

И даже поселившееся в душе безразличие к собственной жизни не позволяет мне игнорировать основную причину моего дискомфорта.

Филиция.

Я дышу её ненавистью, которой пропиталась каждая стена этого дома. Ещё ни разу мне не удалось завести с ней разговора. Мне хотелось понять, за что она меня так яро ненавидит. Хотя, я и так это знала. Как и то, что её ненависть была напрасной, потому что на её мужа я никак не претендовала. А за такое пристальное внимание с его стороны мне и самой хотелось придушить себя, чтобы избавиться от неприятного ощущения, будто я любовница, захватившая дом.

Поэтому всё своё свободное от изучения языка, врачей и гимнастики время я проводила либо в библиотеке, либо здесь. Мне нравилось то, как чтение скрашивало мои скучные дни в кресле. Ведь у книг есть одно замечательное свойство: они позволяют тебе жить. Позволяют забыть о жестокой реальности. И я мечтала затеряться на страницах любимого романа. Навечно.

Но такая мечта была для меня непозволительной роскошью, потому что Эзио не забывал мне напоминать о том, кто я…

А с этим возвращались и болезненные воспоминания, которые подогревали моё желание отомстить.

В то же время меня мучило некоторое бездействие Эзио. Я не знала его плана и что творилось у него в голове. Все это оставалось для меня терзающей загадкой. Только, сколько бы я ни наблюдала за ним, к разгадке не приблизилась ни на шаг. Он мог часами сидеть за своей шахматной доской, словно это его карта. Или компас. Терпеливо переставлять фигурки, будто разрабатывая чёртову схему ограбления. Совершенно спокойный. В компании лишь виски и сигареты. А его умение обращаться с этими составляющими завораживало и больше походило на прелюдию перед сексом…

Но, отбросив неуместные мысли в сторону, я возвращаюсь к чтению и отрываюсь от книги, только когда наглая морда Грома опускается на моё плечо.

— Не стоит убивать коня чтением про глупую девчонку, — внезапно произносит низкий мужской голос, вынуждая меня вздрогнуть так, что книга просто вылетает из моих рук.

Как сквозь вакуум, я слышу испуганное ржание коня, одновременно замирая взглядом на мужчине, что неспешно переступает порог конюшни, так же внимательно рассматривая меня в ответ.

4. Глава 3

ДЖИА
 

— Ч-что простите?

— Я говорю, коня, пожалейте. Читать мужчине о том, как девчонка целыми днями любуется на себя в зеркале и вздыхает от количества комплиментов своих поклонников, — верх скуки. — Подойдя ближе, незнакомец вальяжно опирается плечом о балку, складывая на груди руки. — Глупее героини я не встречал.

— Вы хоть читать-то пробовали, прежде чем делать такие заявления? — опасливым взглядом скольжу по его спортивному телосложению и возвращаюсь к лицу. — Сомневаюсь, учитывая, как узко вы мыслите.

Мужчина раздражённо закатывает глаза и отталкивается от балки, начиная медленно расхаживать по конюшне.

— Знаете, сколько стоит такой конь?

Я молчу, стараясь скрыть своё нарастающее недовольство, вызванное этим хамоватым типом.

— Арабский скакун, — продолжает он будто с издёвкой. — Чистокровный жеребец. Конь иноходец с отличными скоростными качествами, купленный за девятнадцать миллионов долларов, теперь гниёт в конюшне под голос избалованной девчонки, читающей ему книжки.