Стоит начать относиться к тренировкам более серьёзно. Я слишком слаба.

Нажимаю на кнопку пульта управления и, откинувшись на спинку, выезжаю из обеденной зоны.

Весь периметр дома оснащён специальными пандусами, чтобы я могла спокойно передвигаться и за его пределами.

Проехав кипарисовую аллею, сворачиваю и двигаюсь вдоль высокого глухого забора. Конюшня находится на самом краю периметра, и мне требуется двадцать минут, чтобы добраться туда по крупной мозаичной кладке. Быстро ехать нельзя, в противном случае колёса могут наехать на камень, и тогда я запросто потеряю управление, а оказаться валяющейся в кустах, к тому же придавленной креслом сверху, хотелось меньше всего.

И чем ближе я подъезжаю, тем отчётливее слышу дикое ржание коня.

Гром опять бушует.

Характер у него, конечно, не из лёгких, но я справляюсь. Я даже не успела заметить, как привязалась к этому чёрному демону. И то, что я перестала видеть в нём своего предателя, окончательно сблизило нас. Сама не могу объяснить своей первой реакции на это животное.

Наверное, тогда сказалось напряжение от тех ужасных событий в моей жизни. А возможно, я просто разглядела в нём себя.

В тот день меня испугало не то, что мне привиделся Рафаэль в опасной глубине чёрных глаз коня. Нет. Там был не он, а я. Моя душа превратилась в непросветную мглу, как и взгляд этого черного красавца. Он был моим отражением. И его глаза были первым зеркалом, в которое я посмотрела после всего пережитого.

Заезжаю в конюшню и, проехав несколько стойл, вижу, как Гром нервно трясёт головой, ударяя копытом о бетонный пол.

— Ш-ш-ш, — обхватываю ладонями его широкую морду и, когда животное прекращает дёргаться, начинаю медленно поглаживать пальчиками по тёплой шерсти. — Тише, мальчик. Тише. — Конь вновь взбрыкивает. — Э-э-эй, малыш, ти-и-ише, — протягиваю мягким шёпотом, после чего он склоняет голову и позволяет потрепать его за густую гриву. — Вот так. Всё хорошо. Смотри, что я тебе принесла, — достаю из подола платья яблоко и, положив его на раскрытую ладонь, подношу к его рту. — Держи, мой хороший. — Большие мягкие губы животного приятно щекочут мою кожу, пока тот довольно уплетает остатки лакомства с моей ладони. — Хочешь, я почитаю тебе?

Разворачиваю кресло и задом подъезжаю прямо к кованой изгороди.

Просунув руку в копну сена, выуживаю оттуда припрятанную книгу о дерзкой южанке.

Эзио не нравилась героиня этого романа, поэтому он не одобрял мой выбор. Мне же строптивая девушка симпатизировала своей смелостью, несмотря на её характер, который понимали не многие. Я же не была идеалом, поэтому осуждать эту героиню не было никакого желания, тем более, что её жизненный путь такой же тернистый, как и мой.

— Так, на чём мы там остановились? Ага. Нашла, — наглая морда коня появляется из-за моего плеча, и, шлёпая губами, Гром тянется за книгой. Не могу сдержать смеха и, упершись ладонью ему в лоб, заставляю отодвинуться назад. — Нет! Нет! Нет, приятель! Это несъедобное, — на что он напористо подталкивает меня в спину своим носом, и я едва не вылетаю из кресла, с визгом вцепившись одной рукой в подлокотник.

Вот же засранец!

Гром вновь пытается вырвать из книги страницу, и мне приходится откупиться от него очередным яблоком, чтобы спокойно вернуться к чтению.

Здесь, в конюшне, я могла позволить себе всё то, что мне было недоступно за ее пределами. Здесь я жила. Здесь моя злость не имела надо мной власти. Словно и не было всей той боли, предательства и чувства потери.

Очень быстро я поняла, что подарок Эзио стал моим спасением.

Впервые я приехала в конюшню из-за непрекращающегося ржания, в котором отчётливо слышались муки животного. Ему было страшно. Но, увидев меня, его буйство стихло. Громадная фигура коня в лучах лунного света заворожила меня, и я не смогла уехать, так и просидела там до утра.