– Стёклушко, дяденька, – пропел ангельским голосом Сидорко и улыбнулся.

Могильный изумился. Зубы у нищего были как на рекламе зубного порошка. Белые и ровные, только один клык торчал чуть в сторону. Подполковник плюнул и пошёл дальше, а Сидорко напялил татарский малахай на свою совершенно лысую голову и побежал к церкви. Следом за ним отправилась пара деревенских собак, не сводя глаз с болтающейся торбы.

Вечерело. Солнце уже почти совсем скрылось за лесом, и сумерки неотвратимо накрывали одиноко стоящее среди бескрайней тайги село. В сарае Тараса на жидко постеленной соломе сидели Егор и Пашка. Их отвязали от лавок, бросили одежду и привели в этот мрачный уголок усадьбы хозяина. Дверь закрыли на засов и оставили одних.

– Ты как? – тихо спросил Егор. – Не очень?

– Терпимо, – ответил Пашка. – Не впервой. Только при народе стыдно. Как татей каких-то.

– Это случай, – Егор подвигал плечами и поморщился. Спина побаливала. Рубашка прилипала к ранам и неприятно царапала. – А случай, Паша, великая сила. Если покопаться в истории, то практически все важные события происходили по воле её величества случая. Вот и нас не минула чаша сия.

– Всё философствуешь, – недовольно проворчал Пашка. – Не надело ещё? Лучше бы подумал, как выбираться будем отсюда. Если я правильно понял, то нас хотят определить в их гвардию. Лично я против.

– Ну, насчёт философии, то последнее время у меня никаких дел не было, кроме как размышлять о суете мирской. А вот на счёт вербовки, то тут ты прав. Не далее, чем завтра нас поставят в строй под начало этого бравого капитана. Кстати, должен тебе заметить, что из всех, кого я встречал здесь в последнее время, именно этот капитан больше всего похож на человека.

– Давай, давай, хвали его, – усмехнулся Пашка. – Вот завтра он первый с тебя остатки шкуры снимет, и я посмотрю, что ты потом скажешь.

– Нет, Паша, – ложась на солому и закрывая глаза, пробормотал Егор. – Этот индивидуум нас спасёт. Давай спать, я устал как собака после гона, да и спина зудит. Ударили пару раз, но со знанием дела. Если бы не этот Васька, мы с тобой сейчас не разговаривали, а валялись в канаве с распоротыми спинами и подыхали в муках великих.

Пашка передёрнулся, словно его током ударило, посмотрел с тоской в окошечко на темнеющее небо и тоже пристроился на соломе, подтянув под голову старое седло, лежащее в углу сарая.

А капитан в это время обходил посты. Он намеренно не взял коня, решив ещё раз оглядеть окрестности села. Торопиться ему было некуда.

Глава 4

Дым от костра отпугивал комаров ровно настолько, что бы ни съесть их пару дюжин на ужин с кашей. Темнота сделала огонь ярким и сказочно загадочным. Васька сидел на поваленном стволе дерева и, не мигая, наблюдал за игрой пламени. Казалось, что он уснул с открытыми глазами и только искры, отражающиеся в его глазах, говорили о том, что он не спит. Васькина ватага, как он её называл, шумно отмечала налёт на село, поедая кашу и запивая её самогоном. Народ в ватаге собрался самый что ни на есть противоречивый, из разных сословий. Был даже поп расстрига, убивший дьякона и похитивший церковную казну, но в основном здесь были бывшие каторжане, угодившие в Сибирь за воровство, разбой и ещё невесть за что. Остальные просто отчаянные головы, даже толком не знавшие за что они воюют. Васька других не брал. У него был особый взгляд на подбор соратников. Скорее всего, из-за того, что он и сам был и вором и разбойником и отчаянной головой. Его отличало от других лишь то, что он точно знал, за что рискует. За то короткое время, что он служил в Красной армии, Васька понял, что это его шанс, шанс достичь того, чего он не смог достичь при старой власти. Ещё он знал, что времени у него не так и много.