– Знаю, знаю! Нервы обнажены, психика ранимая, натура впечатлительная, ля-ля-ля, без рубля, без руля и без тормозов. Я бы тоже прятался за эту ширму, но мне за ней стыдно.

– Настоящий писатель, по мнению Ницше, пишет собственной кровью…

– И расплачивается печенью. Ясно.

Давно умерший классик грустно улыбнулся и бесследно растаял в воздухе. Словно его и не было.

Я проснулся. Выключил уставший телевизор. Сразу стало страшно. Я снова включил телевизор и закрыл глаза.

Итак, я сидел в дорогом кабаке и уже собирался уходить, как вдруг зазвонил телефон.

– Слушаю!

– Привет.

Номер высветился незнакомый, а вот голос я сразу узнал.

– Неожиданно, – буркнул я.

По телефону так легко разыгрывать полное равнодушие, ведь она не могла слышать канонаду моего сердца.

– Здравствуй, Ева.

– Как твои дела, ёжик?

– Я не ёжик. Уже давно не колюсь.

– Я тут кое-что случайно о тебе прочла. В интернете.

– Интересно.

– Почему ты не говорил о том, что ты писатель?

– Но ты ведь тоже не всё мне рассказала.

– Это разные вещи.

– Кто бы спорил.

– И сколько книг ты написал?

– Меня больше волнует, сколько я не написал.

– Я тебя умоляю!..

Какое-то время мы молча слушали дыхание друг друга. Наконец она сказала:

– Что-то не клеится у нас разговор…

– А я вообще не люблю болтать по телефону. Мне необходимо видеть глаза собеседника, его мимику…

– Нет, это было бы ещё тяжелей.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Ну я же слышу по голосу.

– Ой, не так уж хорошо ты меня знаешь.

– Я знаю тебя достаточно.

Мы снова замолчали. Словно выдохлись. И отдыхали, набираясь сил.

Было слышно, что она закурила. Сунул и я сигарету в рот.

– Мне нужно кое в чём признаться, – сказала она.

Прикурил, глубоко затянулся…

– Говори, я слушаю.

– Когда ты ушёл, я узнала…

– Что?

– Узнала, что я беременна.

Я замер. Она продолжала:

– Конечно, я растерялась… Я не знала, что делать… То есть как бы… Ты всё прекрасно знаешь о таких вещах, ты знаешь наперёд, что это может случиться, но всё равно это всегда неожиданно. А когда случается… Ты вроде точно знал, что будешь делать, если что. Но непонятно откуда – как нахлынет сомнение. А ведь малейшее колебание приводит к страху… Прости, я говорю так путано. Сумбур в голове. Женщина всегда стоит перед выбором. Выбор – это наш крест. Надо уметь делать выбор. Что надеть? С кем идти? Улыбнуться или отшить? Обидеться или сделать вид, что всё в порядке? Давать – не давать? Выходить замуж или нет? По любви или по расчёту? А что приготовить на ужин? Тяжкий крест… Главное – научиться выбирать и – что сложнее всего – уметь следовать своему выбору, а не метаться туда-сюда, как…

Она умолкла, и я спросил:

– Ты сделала… выбор?

– Да, сделала. Вчера утром. Прости.

Я вдавил окурок в пепельницу.

– Ну и… как ты? – спросил я.

– Хреново, – ответила она.

– Ну, ты… держись.

– Это всё?

– В смысле?

– Всё, что ты можешь мне сказать?

– Ева, нам больше не о чем говорить. Ты сделала свой выбор.

– А если я жалею об этом?

– Значит, ты совершила ошибку. Или нет. Это уже не имеет значения.

– Ты любишь меня?

– Перестань.

– Извини.

– Ну и ты меня.

– Тогда – пока?

– Пока.

«Вот и весь разговор».

Я спрятал телефон в карман. Но тут же вытащил обратно и отключил его совсем, чтоб никто сегодня мне не дозвонился.

Окликнул официантку. Она поспешила ко мне с вопросом:

– Вас рассчитать?

– Да, но прежде принесите ещё сто пятьдесят «Финляндии».

А потом я познакомился с одним забавным стариком.

Знаете, о чём я подумал? Толстые старики – это такая редкость. Серьёзно. Не часто можно увидеть толстую старуху, но толстого старика – ещё реже. Старость обычно мужчин сушит.