Если граница слишком прозрачная или неясная, ребенок может перейти ее и оказаться на территории, которую не сумеет освоить. Кажется, что безграничная свобода – это здорово, но рано или поздно ребенок растеряется, упустит цели и почувствует себя беззащитным. В первой главе мы говорили, что дезориентация приводит к «включению эхолота», посылающего во внешнюю среду сигналы в виде плохого поведения, чтобы получить от родителя обратную связь. Это неприятно и ненужно, если границы четко определены.

Когда семейные границы очерчены нечетко, ребенка затягивает в неподходящие для него вещи. Вот один пример: в семьях, где неправильно пользуются интернетом, дети заходят на вредные сайты. Очень грустно осознавать, как часто это негативно сказывается на семейной динамике у людей во всем мире, даже если родители все знают про риски расплывчатых границ.

Для простого и хорошего воспитания крайне важны адаптивность и гибкость. Мой подход основан на том, что по мере взросления детей границы должны меняться. Нужно сказать себе, что рамки, которыми очерчены нормы в нашей семье, – это не стены, которые нас разделяют. Нужно помнить, что они расширяются и сужаются в зависимости от индивидуальных потребностей ребенка или подростка.

Гибкость приходит на помощь, если у старшего ребенка, которому стали позволять больше, оказалось слишком много свободы и он потерял над собой контроль. В такие моменты надо сомкнуть наши защитные объятия и вернуть отнятые свободы позже, когда кризис минует. Я обсуждал разницу между стенами и границами с одной мамой, двое детей которой не признавали ее авторитета. Позже она написала мне:

«Я много думала о нашем разговоре в последнюю пару недель. И осознала, что на мой способ воспитания больше всего влияют не мои реальные отношения с детьми, а переживания из собственного детства.

Мои родители чрезмерно контролировали и регулировали мою жизнь. Сопротивляться я не могла, потому что мы были очень религиозной семьей и мне казалось, что Бог все равно на их стороне. Я чувствовала себя подавленной, безгласной, одинокой. Когда я покинула родительский дом, то отказалась от религии, а когда у меня появились собственные дети, то решила не ставить им никаких границ.

Потом прозвенел звоночек. Мои родители строили стены, а я разрушала все, что, как мне казалось, ограничивало меня или детей. С годами я поссорилась и перестала общаться с родителями многих друзей моих детей, возмущалась их школьными учителями. Я убедила себя, что боролась за их свободу, но оказалось, что это привело к дикому, непредсказуемому и часто неуважительному поведению моих детей. Не такой свободы для них я хотела, и в стремлении отличаться от своих родителей спутала стены и разумные границы.

Сейчас я работаю над тем, чтобы не допустить чувства вины, ведь оно не поможет ни мне, ни детям. Но боже, как я могла считать, что все до единого учителя были не правы? Мне нужно было время, чтобы понять собственную неправоту. Зато теперь я могу отличить возведенную стену от разумно проведенной границы.

Когда нужно принять важное решение, мы идем погулять или садимся в любимое кресло, чтобы прислушаться к себе. Мы стараемся услышать внутренний голос, который помогает расставить все по полочкам. Способность к внутренней речи регулирует эмоции и импульсы. Если мы дали себе достаточно времени и пространства, чтобы «поговорить с собой», то часто разрешаем трудную для себя ситуацию и словно начинаем дышать полной грудью. Мы ощущаем почву под ногами, и жизнь наполняется светом и воздухом.